5.
Слава быстрым шагом поднимается
на пятый этаж. На пятом этаже Славин офис. В пролете между четвертым и пятом, в
рабочей курилке, Слава сталкивается с Димой. Дима курит.
Дима. Головка бо-бо?
Слава. Да нет.
Дима. Тогда почто опаздываешь?
Слава. Трамвай сломался.
Дима. Ясно. Аспиринчику, минералки?
Слава. Да нормальный я.
Дима. Работать сможешь?
Слава. Смогу.
Дима. Слушай, тут у нас ржака…. Я это хочу на первую
полосу.
Слава. Что?
Дима берет лежащие на
подоконнике листы, читает.
Дима. Здравствуйте. Меня зовут Вера, мне 25 лет. Я –
ничем не выдающийся человек, если бы не одно «но». Уже около пяти лет я страдаю
сомнамбулизмом. Я – человек-сомнамбула. Если кто не знает, сомнамбулизм - это
лунатизм, болезненное состояние, при котором люди совершают какие-либо
действия, находясь в состоянии сна. Поведение человека при этом выглядит
целенаправленным и адекватным. Но на самом деле он выполняет действия
нецеленаправленно или в соответствии с тем, что ему снится в данный момент.
Снохождение возникает обычно во время неполного пробуждения от глубокой фазы медленного сна, при этом мозг пребывает в состоянии
полусна-полубодрствования. Глаза сомнамбулы обычно открыты. Он может
производить различные движения, обходить препятствия, иногда выполнять сложные
поступки, давать ответы на простые вопросы. Однако действия не являются сознательными
и при пробуждении не вспоминаются. Это выдержка из «Википедии», и практически
мой портрет…. Мои приступы сомнамбулизма, бывает, длятся часами. Самое ужасное,
что на следующий день я ничего не помню. В этих состояниях я могу выйти на
улицу, могу позвонить кому-нибудь по телефону, могу сидеть в интернете и даже
комментировать френд-ленту. Но это делаю не я, а моя другая, «сонная» сторона.
Слава. Что это?
Дима. Подожди, дай дочитаю…. Там дальше
вообще перлы. (читает) В жизни же я
малоактивный человек, я мучаюсь полнотой, меня часто клонит в сон, я вообще как
будто всю жизнь сплю. И если я делаю что-то необычное – пишу умный комментарий
в интернете, или отвечаю резко по телефону, или даже знакомлюсь на улице с
незнакомыми людьми, все это я совершаю тогда, когда я сомнамбула. К сожалению,
мое заболевание зашло так далеко, что мой сомнамбулизм заявляет о себе почти
каждую ночь. Хотя, мне кажется, я даже этому рада. Иногда я уже не понимаю, кто
я на самом деле – сомнамбула или человек. Я несколько лет лечилась в различных
учреждениях, но врачи ничем мне помочь не могут. Я бы очень хотела, чтобы вы в
вашей газете написали бы об этом заболевании, и попросили откликнуться людей с
таким же, как у меня, диагнозом. Я еще ни разу не встречала людей, подобных
себе. А мне бы очень хотелось поговорить об этом с ними. Послесловие. Сейчас,
когда я пишу эти строки, меня опять клонит в сон, но честно признаться – я не
уверенна, пишу я вам это письмо как человек, или как сомнамбула. Поэтому
подпишусь просто – человек-сомнамбула Вера. (Славе)
Класс, да?
Слава. Что класс?
Дима. Тема класс! Сомнамбулизм! Возьмешь? Надо
съездить к этой девочке, взять у нее интервью.
Слава. Она больной человек, кажется.
Дима. Я с ней с утра уже поговорил по телефону. Ну,
знаешь, я тебе скажу – она адекватна. Но тормозит жутко. По-моему, она и
вправду все время спит.
Слава. Так не она одна.
Дима. То есть?
Слава. По крайней мере, половина моих знакомых
попадает под ее описание.
Дима. Ты че-то преувеличиваешь, Славка.
Слава. Так это правда, Дим. Большинство моих знакомых
– они просто спят.
Дима. А я?
Слава. И ты.
Дима. Начались обличения. Давай, что еще у тебя там?
Мы плохие, ты хороший. Мы мещане, ты поэт. Мы яппи, ты хиппи. Да здравствует
пубертат! Славка, надо держаться. Ты сам-то не такой?
Слава. И я такой. Только я решился.
Дима. На что?
Слава. Проснуться.
Дима. Где? Не вижу? Вид у тебя, знаешь, такой….
Слава. Какой?
Дима. Такой, что зря ты проснулся. Надо тебе еще
поспать. Ну? Возьмешь сомнамбулу? Или мне самому ехать?
Слава. Не знаю. А почему сомнамбулу? Других тем нет? В
городе никаких новостей?
Дима. Никаких. На Западном фронте, как говорится….
Слава. Безвременье.
Дима. Что?
Слава. Как будто время остановилось. Да?
Дима. Да вроде идет. Ну, а почему нет? В конце
концов, почему мы должны обязательно писать или кошмар-кошмар, или
торжественные отчеты? Почему бы не взять такую простую и понятную людям тему,
как сомнамбулизм? Ну, это же здорово, Славка! Девочка найдет себе друзей. Вот
ты сам говоришь, мы – ничем от нее не отличаемся, мы такие же. Мы –
люди-сомнамбулы. Поколение, страдающее сомнамбулизмом. Только она больна, а мы
нет. Здорово! Давай подойдем с этой стороны. Давай рассмотрим сомнамбулизм в
целом, сомнамбулизм, как массовое явление. Съезди в дурку, поспрашивай врачей….
Поразмышляй об эпохе, о том, что двадцать первый век – век сомнамбул и высоких
технологий, что вот де нас много, но мы в тельняшках! Кстати, интересно, а как
они размножаются? Тоже во сне? Это, кстати, классная тема. Может быть, Вера
расскажет, как у нее на личном фронте….
Слава. Да пошел ты в жопу вместе со своими
сомнамбулами!
Дима замолкает, смотрит
на Славу. Затем резко бьет его по лицу.
Дима. Это и за вчерашнее тоже.
Слава пошатнулся.
Держится за скулу. В курилку спускается Борис Евгеньевич, главный редактор
газеты, начальник Славы и Димы.
Борис. Вы бы форточку открыли, что у вас
тут за духота? (Заметив Славу) Слава?
Что-то случилось?
Слава. Да нет, все нормально.
Борис. Что такое?
Слава. Ударился.
Борис. Как ударился?
Слава. Ну как? Об косяк. Ну, то есть… Я, то есть…. Я
неправду сейчас сказал, а правды не скажу, поэтому вот об косяк.
Борис. (закуривает)
Понятно. Ну что, дорогие, мы на сегодня решили, кто чего берет?
Дима. Я точно беру спартакиаду, и по ЖКХ.
Борис. А пожар?
Дима. А пожар я вот Славке хотел слить. Но мы с ним тут
на сомнамбуле застряли….
Борис. А, человек-сомнамбула, смешно. Да,
давайте ее в номер тоже ставим.
Слава как-то странно,
почти болезненно усмехается.
Борис. Слава, все нормально?
Слава. Да. Все хорошо.
Борис. Вид у тебя, конечно, такой, что….
Слава. Надо еще поспать? Я уже выспался, спасибо.
Борис. Да нет, я…. Ну, если все нормально,
давайте, ребятушки….
Слава. Борис Евгеньевич?
Борис. Да?
Слава. Я вам
признаться хотел.
Борис. В чем?
Слава. Прощения попросить.
Борис. За что? Я, надеюсь, это не ты училке
МарьИванне дохлую мышь подложил?
Слава. Я,
Вячеслав Горинов, признаюсь в том, что прошлой зимой я украл у редакции
фотоаппарат «Кэнон», зеркалку. Я ходил снимать рок-концерт по заданию редакции,
а позже, если вы помните, сказал, что камеру мне разбили в толпе. Вы эту камеру
списали. На самом деле ее действительно разбили, но не так сильно, как я
описал. Когда вы ее списали, я ее украл, отнес в ремонт, а потом забрал себе.
Моя ныне покойная жена очень хотела этот гребанный «Кэнон», чтобы учиться
профессиональной съемке. Она даже успела сделать несколько сессий, пока ей не
надоело. Когда я решил украсть фотоаппарат, я думал, что все воруют, а я ведь
не хуже. Я думал, что у нас воровать – это как бы национальная идея уже, и
думал еще, что ничего страшного, и никто не обеднеет. А теперь мне погано. А
еще я думаю, что моя работа – полная жопа, но не считаю, что в этом кто-то,
кроме меня виноват.
Слава достает из
портфеля фотоаппарат, кладет его на подоконник.
Слава. Вот он. До свидания, Борис Евгеньевич. (Диме) А с тобой я больше не
разговариваю, потому и не прощаюсь.
Борис. Слава…. Слав, подожди. У меня аж дар
речи пропал. Слава, погоди…. Ты посмотри, тебя трясет всего….. Ты пьяный что
ли?
Слава. Нет. С похмелья.
Борис. Дорогой, не спеши.
Слава. А я никуда и не спешу.
Борис. Не торопись. Ну и хрен на эту
зеркалку! Ну, украл и украл, ну нехорошо…. Что теперь делать? Редакция не
обеднела. Слав, ты же знаешь, я тебя нежно люблю. Давай, дорогой, успокойся….
Слава. А я спокоен.
Борис. Давай, забирай фотоаппарат, и пошли
работать….
Слава. Я его вообще-то вам принес.
Борис. Слава, зачем мне этот фотоаппарат? У
меня уже есть, спасибо.
Слава. Верните в редакцию.
Борис. Мы его списали, если ты помнишь.
Все, успокойся, дорогой. Мы ничего не видели, ничего не знаем.
Слава. Нет, вы видели. Потому что я вам это сказал, и
вы видели. И это вам сейчас кажется, что ничего страшного, и все по-прежнему, а
я просто немного того. Потому что вы еще в шоке. А потом вы поймете, что уже
совсем не по-прежнему. И мы не будем смотреть друг другу в глаза…. Но я все
равно доволен, что так случилось, я все равно….
Дима. Слав, ты охуел?
Слава. Да, я охуел.
Дима. Заметно.
Слава. Я
этому очень рад.
Слава спускается вниз
по лестнице. Борис Евгеньевич задумчиво смотрит Славе вслед.
Борис. Ну и что с ним делать будем?
Дима. А что с ним сделаешь? Вы видите, в каком он
состоянии?
Борис. Давно пьет?
Дима. Ну, как Рената….
Борис. Ясно. Так что ты там говорил? Какая
клиника?
Дима. «Сосновый бор», они вроде, говорят, что-то типа
элитной психушки. А вы думаете, шиза?
Борис. Ну, я же не врач. Думаю, проблемы.
Ты к нему сегодня вечером съезди, ладно?
Дима. К нему я точно не поеду.
Борис. Жалко…. Поругались?
Дима. Это наше личное дело.
Борис. Ясно. Ладно, что-нибудь придумаем.
Дима. Просто так нельзя, я думаю. Это уже свинство
просто.
Борис. А если бы у тебя….?
Дима. Не знаю. Не дай бог. Но это свинство.
Борис. Да…. Все такие нервные кругом, куда
бежать.
Дима. Нет, в чем-то я его понимаю, конечно. В чем-то,
конечно, он прав….
Борис. В чем?
Дима. Ну, я имею в виду, в общем, в настрое…. В
смысле, у него состояние сейчас такое….
Борис. Ладно, пошли работать. (замечает фотоаппарат, лежащий на
подоконнике) Зеркалку забери.
Дима. Я? Куда ее?
Борис. Не знаю. Забери себе.
Дима. Себе? (Замешкался)
Ну ладно….
Дима берет фотоаппарат.
Борис. Да, Славка…. Твой подвиг остался
неоцененным.
Дима. Это вы о чем? Если надо, я отдам….
Борис. Так.
Борис Евгеньевич поднимается
по лестнице, заходит в офис. Следом уходит Дима.
6.
Слава поднимается по
лестнице. Шестой этаж. Лифт не работает. Звонит в дверь. Дверь открывает Алла.
Алла. Заходи.
Слава проходит в
квартиру Аллы. Раздевается. Алла ходит по квартире в тренировочном костюме.
Алла. Позвонить не мог?
Слава. Не мог.
Алла. Почему?
Слава. Побоялся, что пошлешь.
Алла. Значит, побоялся все-таки. Правильно побоялся.
А если бы Вероника дома?
Слава. Ну и что? Вероника взрослая, что ты так за нее
боишься?
Алла. Она мне не может простить, что я Карасева
бросила. Она думает, что это сначала я с ним развелась, а потом уже у него
вторая семья появилась.
Слава. Ты ей скажи.
Алла. Не могу. Карасев – он же, сука, идеальный отец,
зачем ребенку эти травмы? Это я у нее плохая мать, как она думает. Не хочу,
чтобы еще и за тебя прилетело.
Алла закуривает.
Слава. А я к тебе не хотел идти.
Алла. А зачем тогда пришел?
Слава. Так.
Я с работы ушел. А как вышел из офиса, так сразу и затосковал. Вот, к тебе
приперся, думал, тебя дома нет. А ты тут есть.
Алла. Как ушел?
Слава. Так ушел. Вообще.
Алла. Тебя уволили?
Слава. Нет. Сам ушел.
Алла. Что случилось?
Слава. Ничего. Просто ушел.
Алла. Господи…. Славка, бедный мой….
Алла пытается обнять
Славу. Слава от нее отстраняется.
Слава. Не надо….
Пауза.
Алла. А я на работе отгул взяла. После вчерашнего
решила, что не могу…. При клиентах разрыдаться боюсь.
Слава. То есть ты страдаешь?
Алла. Да, я страдаю! Это тебе все по боку, а мне
вообще-то больно! Я вообще-то не на это рассчитывала все эти четыре года!
Слава. Знаю. Ты хотела, чтобы я развелся с Ренатой.
Алла. Да. А что? Я Ренате зла никогда не желала, ты
знаешь. Но она мне была чужим человеком, я ничего о ней не знала. Ты мне
родной, понимаешь? И если бы пришлось выбирать между счастьем Ренаты и моим
счастьем, я бы, конечно, выбрала себя. А что в этом плохого? Можешь мне объяснить?
Слава. Ничего. Нормальное желание, я понимаю….
Алла. Ничего ты не понимаешь! Между прочим, ты сам
подстегивал! Ты сам мне сказал, что еще немного, и мы поженимся! Я тебя за язык
не тянула! Что ты теперь на меня смотришь взглядом святоши? Не ты эту кашу
заварил, хочешь сказать? Нет? Что плохого в том, что в тридцать пять лет мне
хочется нормальной полноценной семьи? Я дура, я повелась на тебя, такого
дерзкого, но ты меня сейчас не смей обличать, ты слышишь?! Другая на моем месте
уже десять раз бы позвонила Ренате, и обо всем бы ей рассказала, и ты бы уже
десять раз от нее ушел! А я этого не сделала, заметь, я покорно ждала.
Слава. Но рассматривала и такой вариант развития
отношений….
Алла. Да, рассматривала! Да, я рассматривала, я
хотела позвонить твоей жене. И не раз. И не надо так смотреть на меня, ты тоже,
знаешь, дорогой, не клубника в шоколаде….! Никогда не забуду ту нашу встречу.
Помнишь, в «Ашане»? Ты, наверное, уже забыл…. А я никогда не забуду. Как мы
стоим с Вероникой, шампунь выбираем, и ты с Ренатой из-за угла выворачиваешь. И
прямо в нашу тележку своей врезаешься. Я потом еще думала – господи, миллионный
город, и надо же нам было встретиться в этом чертовом «Ашане»! И вот я стою, и
понимаю, что надо что-то сказать, и ты стоишь, и тоже это понимаешь. И Рената
твоя понимает, что не так что-то, и даже Вероника как-то напряглась. А я стою,
и слово выдавить не могу. И ты говоришь: «Привет. Рената, это Алла». И Рената
как-то напряженно так кивает, а потом вы уходите с тележкой. А я стою среди
этих гор шампуней и прокладок и думаю – боже, какое это унижение и одиночество,
столкнуться с тобой вот так, среди этого потребительского рая…. Вероника меня
дергает за рукав, требует что-то ей там купить, а у меня в голове только и
крутится – дальше так не может быть, дальше так не может…. А потом мы
встречаемся, и как будто ничего и не было этого. Ты это помнишь?
Слава. Да. Только, мне кажется, мы про это уже
говорили.
Алла. Говорили. Но я все равно этого никогда не
забуду. Никогда, слышишь?
Слава. И что ты сейчас хочешь? Чтобы я покаялся перед
тобой? Попросил прощения? Рассказал Ренате о том, что два года назад мы
столкнулись в «Ашане» с моей любовницей? Так Ренаты уже нет.
Алла. Я хочу, чтобы ты понял.
Слава. Что?
Алла. Что мне больно! И твое это скоморошество мне
больно! И все эти четыре года мне было больно, а последний месяц я просто живу
в аду!
Слава. Прости.
Алла. Я-то могу простить. Но нужно что-то решать,
Славка…. Либо мы расстаемся навсегда, либо начинаем все заново, съезжаемся….
Слава. Это будет предательство.
Алла. Предательством было, когда ты живой Ренате
изменял. А теперь ее нет. Это ужасно, это страшно, но она умерла. И ты ее
мертвую уже предать не можешь….
Слава. Неважно. Я себя предам.
Алла. Странно, четыре года ты об этом как-то не
думал…..
Слава. Замолчи!
Алла. Что, совесть вдруг заговорила?
Слава. Я такой же, понимаешь? Она предатель, а я еще
хуже….
Алла. Успокойся, Слав…. Сил нет смотреть, как ты
себя рвешь. Все так живут. Все, абсолютно. Карасев мне изменял. Я от злости
изменяла Карасеву. Все хотела ему отомстить. У всех свои скелеты, успокойся.
Слава. То есть, выхода нет?
Алла. Выход у нас с тобой один – начать все сначала,
и попытаться больше не повторять прошлых ошибок. Нам ведь уже не двадцать.
Слава. А я про это думал. Прямо в то утро
думал. Я думал – а как ей сказать? И еще думал – а надо мне это? Ты – друг,
Алка. Не обижайся, но ты в первую очередь верный друг. А Ренатка – она ведь всю
жизнь такая взбалмошная, всю жизнь на каблучищах, ругалась со мной из-за всякой
ерунды раз по двадцать на дню. Я ее то любил, то ненавидел. А с тобой я как-то
душой успокоился. Но и без Ренаты не мог. Я знаю, почему так случилось…. Она
никогда не могла устоять на светофорах. Рвалась на красный, все куда-то
бежала….. Я в то утро ехал и думал – сказать ей или нет? А если сказать – то
как? Потом решил, что не надо. Потому что у нас семья, а если мы и врем друг
другу, это всех устраивает. А потом позвонили…. И эта пробка. Как будто меня
бог за мысли наказал. Так больно было, я думал, умру, сердце не выдержит. А нет
– живой, хожу тут, колоброжу….
Алла. Вот ты сам и определил проблему. Надо просто
перестать колобродить и все.
Слава. А как? Если больно, то как?
Алла. Никак. Найти работу. Работать, работать,
растить Макса.
Слава. И каждый день видеть в нем….?
Алла. Успокойся! Генетическая экспертиза не дает
стопроцентной гарантии, пусть девяносто девять и девять, но это не сто! Тысячи
отцов воспитывают чужих детей, и ничего, многие любят приемных детей даже
больше, чем своих!
Слава. Но она….
Алла. Ты просто не хочешь искать выход! Тебе удобно
быть несчастным, тебе удобно ныть и стонать, тебе удобно обвинять весь мир
вокруг, прикрываясь смертью жены!
Слава. Что?!!
Алла. То! Кто ищет выход, тот его находит!
У Аллы звонит телефон.
Алла отвечает на звонок.
Алла. Алле, доча? Хорошо. Купи хлеба по дороге? А
куда ты дела? Я же тебе давала двести рублей. Ясно. Ну, все, жду. (Славе) Через пять минут придет Вика.
Слава. И?
Алла. И. Либо она приходит, я знакомлю ее с тобой, и
объявляю, что мы будем жить вместе, либо ты уходишь до ее прихода.
Слава. Понял.
Слава закуривает.
Алла. Время пошло.
Слава. Хорошо.
Пауза.
Алла. Так ты что-то решил?
Слава. Нет.
Слава встает, идет в
коридор.
Алла. Уходишь?
Слава. Нет, я умыться.
Слава заходит в ванную.
Слышно, как в ванной зашумела вода. Слава возвращается в комнату. Алла ходит по
комнате из угла в угол, курит.
Алла. Так, надо форточку открыть…. А то ребенок
придет, а тут топор в воздухе висит.
Алла открывает окно.
Алла. У нее просто сейчас такой возраст отрицания….
Все, что я делаю – неправильно. Я при ней стараюсь не курить….
Слава садится на пол.
Молчание.
Алла. Ей, наверное, вот так с порога не надо
говорить…. Но все равно, объяснить как-то. Жалко, я ничего не приготовила…. Был
бы обед, сели бы, как полагается…. Вино… Вино, ты будешь? У меня есть. Придется,
конечно, соврать немножко, что мы недавно познакомились. Она тебя в Ашане не
запомнила, у нее вообще памяти на лица нет…. Она хорошая. Сложная, но хорошая….
Сейчас принесу вино. Откроешь? Я со штопором никак не научусь, а вроде одинокая
женщина, должна уметь…. Рушу стереотипы….
Алла уходит на кухню.
Слава встает, идет в коридор. Хлопнула дверь.
Читать "Сомнамбулизм" часть 4