"САЛАМАНДРЫ" - см. часть 1
"САЛАМАНДРЫ" - часть 2
4.
Раннее утро. Ирина с Катей и Настей сидят в кабинете. Перед ними пять небольших картонных коробок. В коробках аккуратно лежат толстые школьные тетради. Все трое разбирают тетради, вчитываются в истрепанные страницы.
Ирина. Чего? Какой еще ковчег?
Катя забирает тетрадь у Ирины, читает.
Катя. Ночлег.
Ирина. Ужасный почерк…
Настя. О, я нашла agreement[1] с издательством за девяносто третий год! Надо?
Ирина. Отложи в сторону. (Вчитывается в какую-то рукопись) Все-таки, что бы эти суки не говорили, он ни разу не устарел. Вот ни капелки. Надо будет найти в Америке какого-нибудь хорошего слависта-переводчика…
Катя. Ой, смотри какая фотка! В записной книжке лежала!
Настя. (Смотрит) Мама, это ты?! Oh my God!
Ирина. Да, можешь не верить, но я тоже была молодой.
Настя. Это какой год?
Ирина. Это? Девяносто седьмой, наверное. Мы с твоим папой тут только-только познакомились.
Настя. Что на тебе за обувь?
Ирина. Это ботфорты, доченька.
Настя. А почему ты раскрашена, как native american[2]? Был какой-то холидэй?
Катя. Настя, это было модно…
Настя. Это?! Модно?!
Ирина. Девочка моя, ты ничего не понимаешь в красоте.
Катя. В перламутровых тенях и помаде «Руби Роуз»!
Ирина и Катя хохочут.
Настя. Да идите вы!
Ирина. Надо будет найти еще фотографии…
Катя. У Ильи Петровича в компьютере было много… В папке «Жизнь».
Ирина. (Кате) А Зина знает его пароль от компьютера? Я не могу туда войти.
Катя. Спроси у нее.
Ирина. Я?! Да ни за что!
Катя. Тебе она скажет, ты – вдова.
Ирина. Мерзкая баба. Надо найти хорошего юриста. Чтобы оспорить завещание. Ты не знаешь никого в своей Москве?
Катя. Хороший юрист стоит денег.
Ирина. Ты же говорила, у тебя зарплата.
Катя. Ну, если хочешь, я могу поспрашивать, у меня там есть знакомые…
Ирина. Поспрашивай. Было бы обидно отдавать все это новочеркасской бабище… Не для нее он все-таки писал.
Катя. А тебе это зачем?
Ирина. Ну, для истории. Не знаю зачем конкретно, а все-таки я жена.
Настя. Мама, смотри, тут комиксы…
Ирина. Не комиксы, а рисунки. Что там?
Ирина забирает тетрадь у дочери.
Ирина. (Смотрит в тетрадь) Какой позор!
Катя заглядывает в тетрадь. Ирина мнет листы.
Катя. Мама, перестань! Отдай! Отдай!
Катя яростно вырывает тетрадь у матери, та не отдает.
Настя. Вы совсем крэйзи?
Катя. Отдай! Ты не имеешь права!
Ирина. Я это уничтожу! Ты что, хочешь, чтобы все это в музее...? Вот эта гадость?
Катя. Это не гадость, перестань!
Ирина. А что это? Высокое искусство в стиле ню?
Катя. (наконец вырывает тетрадь) Ты не имеешь права! Тебе это не принадлежит!
Ирина . Еще как принадлежит! Я – вдова! Тут все принадлежит мне, его законной жене. Жене и детям!
Катя. Я тоже его дочь! Законная! Он меня удочерил!
Ирина. Законней не бывает…
Катя кидается на Ирину, валит ее на пол.
Катя. Ненавижу тебя, ненавижу!
Настя. Если вы не прекратите, я позвоню в полицию!
В гостиную входит Олег.
Олег. Полиция прибыла. Вызывали?
Ирина вскакивает с пола.
Ирина. Как вы сюда попали?
Олег. Мне открыла женщина такая. Удивительно похожа на мою мать. (Осматривает дом) А ничего себе так.
Ирина. Кто вы?
Олег. Здравствуйте, Ирина Алексеевна.
Ирина. Я-то Ирина Алексеевна, а вы кто?
Олег. А я – бедный ваш родственник. (Насте) А ты – Настёна, да?
Настя. Настя…
Олег. Ну, здравствуй что ли, сестренка…
Катя. Олег?!
Олег. Олег, Олег, он самый. А ты Екатерина, что ли?
Катя. Тебя и не узнать!
Олег. Ну, ваша семья меня никогда знать особо не хотела. Даже когда я был еще ничего себе маленьким мальчиком.
Ирина. А вы… А ты приехал…?
Олег. Да, я приехал. Помянуть отца, посидеть по-родственному, вступить в законные наследственные права…
Ирина. То есть как?
Олег. А вот так. Я – наследник первой очереди, законный сын Ильи Петровича от первого брака. Или вы что думали, я свою долю вам за ничего себе так уступлю?
Ирина. А наследства-то особенного и не предвидится. Дом переходит в пользование городского музея по завещанию самого Ильи Петровича, ну и рукописи да и все остальное тоже…
Олег. А можно взглянуть на завещание?
Ирина. Завещания как такого нет, это было, можно сказать, устное пожелание моего мужа.
Олег. А вы прямо его слышали? У постели сидели, когда он умирал, за руку держали, да?
Ирина. Не совсем так… Но я это точно знаю.
Олег. Ну зачем вы врете, Ирина Алексеевна? У меня тоже есть фэйсбук, я вам даже лайки ставил, не помните? Вы последние четыре года живете в Америке, в городе Чикаго. Отличный выбор. Озеро Мичиган под боком. Оно, правда, говорят, мертвое? Ну, вроде того, что рыба там давно уже не водится. Не знаете, нет? Мне вот интересно – врут по телеку всё или правда мертвое. Так что не смешите, Ирина Алексеевна, какое там устное пожелание, мало ли что привиделось старику перед смертью. Что вы на меня волком смотрите, не переживайте вы так – разделим все по закону, поровну между всеми наследниками. Сколько их, кстати?
Катя. С вами – шестеро.
Олег. Ого! А чего так много?
Катя. Четверо его детей, мама и Зина.
Олег. А ху из Зина?
Катя. Женщина, похожая на твою мать.
Ирина. Любовница твоего отца.
Олег. И она тоже в доле?
Катя. На нее есть завещание. Отец завещал ей всю мебель, картины, антиквариат. Ну, в общем все, что делало наш дом волшебным.
Олег. Беру свои слова назад. Эта женщина не похожа на мою мать. То есть завещание составлено только на эту Зину и на обмундирование дома? А на сам дом завещания нет?
Катя. Нет.
Олег. Значит, будем делить на пять частей.
Ирина. Ну, четыре пятых дома - мои.
Олег. В смысле?
Ирина. Настя и Майк еще несовершеннолетние, а Катя отказывается от своей доли в мою пользу. Так ведь, доченька?
Молчание.
Ирина. Катя, я не слышу ответа.
Молчание.
Ирина. Катя, так что?
Катя. Да, мама.
Ирина. Олег, а ты помнишь Катю?
Олег. Ну, конечно.
Ирина. Сколько ей тогда было, когда ты у нас гостил? Четырнадцать?
Олег. Вроде того…
Ирина. Правда, красавица она у меня выросла? Она родилась вся в кудряшках. Другие дети лысые, сморщенные, а моя, как ангел. Я, помню, когда родила ее, лежу в палате и плачу, заходит медсестра, говорит: «Ты чего ревешь?» «Я сегодня ангела родила, - говорю ей, - как мне теперь с этим жить?»
Катя. (радостно смеется) Мамочка…. Ну не придумывай….
Ирина. Я не придумываю. Все так и было. Кстати, что там Зина говорит – из админстрации не звонили, нет?
Катя. Нет.
Ирина. Я сама им позвоню. Возьмешь у Зины телефон? Раз обещали купить дом, пусть покупают, пусть держат слово.
Олег. Значит, все-таки обещали купить? За деньги?
Ирина. Ну что ты придираешься к словам? Тебе рассказать, как мы тут жили, через что нам пришлось пройти в этом доме?!!
В комнату вбегает Майк. Олег хватает Майка на руки, кружит его.
Олег. А это кто у нас тут такой? Михайло? Здорово, брателло, как жизнь?
Майк. Sorry. I don’t speak Russian.[3]
Олег. (Опускает Майка) А он совсем…?
Ирина. Совсем. И закроем эту тему.
Олег. За что же вы так с парнем?
Ирина. Настя, сколько времени?
Настя. (смотрит в телефоне) Десять после девяти.
Ирина. Надо говорить десять минут десятого.
Настя. Ок.
Ирина. Все, друзья, вы как хотите, а мне нужно кормить детей. В Америке мы завтракаем в семь.
Катя. Тебе помочь приготовить, мамочка?
Настя. Там Зина напекла панкейков.
Ирина. Нужно говорить оладей.
Катя. Ок.
Ирина. Что она вообще о себе думает? А может быть, мои дети не едят панкейки?
Настя. Ты хотела сказать, оладьи?
Ирина. Какая к черту разница?
Настя. Вот и я думаю…
Ирина. Она что считает, что самая умная здесь?! Если она решила добровольно исполнять роль прислуги, то могла бы посоветоваться насчет завтрака с хозяйкой, то есть со мной.
Катя. Мамочка, мамочка… Она же просто хочет помочь!
Ирина. А мы не нуждаемся в ее помощи! Mike, come on! Мы не притронемся к ее оладьям. У детей есть молоко и есть хлопья, есть сухая овсянка, есть яйца. Они так привыкли. У Майка больной желудок в конце концов…
Ирина, Настя и Майк уходят. Катя с Олегом остаются один на один.
Олег. Ну а ты?
Катя. Что я?
Олег. Как вообще живешь?
Катя. Нормально. Перебралась вот в Москву, работаю дизайнером.
Олег. Я тебя не смог найти в соцсетях.
Катя. Искал?
Олег. Искал. Интересно же. Все-таки, не чужие люди.
Катя. Меня там нет. Я не очень социальный человек.
Олег. И как в Москве?
Катя. Хорошо. Очень шумно. Но хорошо. Я уже привыкла.
Олег. Снимаешь там?
Катя. Да.
Олег. А где?
Катя. Ты, наверное, не знаешь.
Олег. Далеко от центра?
Катя. Сорок минут на метро до Красной площади.
Олег. По вашим столичным меркам, наверное, это еще ничего себе?
Катя. Да. Хороший район. Квартира хорошая. Нормально. А ты все также? В Самаре?
Олег. Ну да.
Катя. А где?
Олег. Да в охране.
Катя. Мы тебя искали. Еще раньше, тогда. Звонили. Хотели сообщить… Ну, в общем, не нашли.
Олег. Да я там пропадал малехо по своим делам. Я знаю, да… Сколько ей было?
Катя. Девять.
Олег. А что случилось?
Катя. Пошла купаться с подружками на реку. А там поблизости размыло скотомогильник. Она порезалась, пошла инфекция. Начала прихрамывать. Но она же у нас занималась балетом, мы не придали значения, думали, растянула ногу где-то. А потом, когда уже парализовало, повезли в областную и там сказали, что… заражение уже пошло в кость. Ну, в общем, через две недели Наташи с нами не стало.
Олег притягивает к себе Катю, обнимает ее, гладит по плечам. Наконец Катя отсраняется от Олега, вытирает слезы.
Олег. Ты как?
Катя. Все нормально. Нормально, правда.
Олег. Это я - дурак, полез с расспросами.
Катя. Нет, правда нормально. Не обращай внимания, я уже нормально.
Олег. Нормально, точно?
Катя. Да, нормально.
Олег. Прямо нормально-нормально?
Катя улыбается.
Катя. Нормально-нормально.
Олег. Ты такая красавица стала, Катюха.
Катя. Я? Да какая там красавица…
Олег. Правда-правда. Ты и раньше ничего себе была. Как там тебя все в детстве звали? По названию ящерицы? Саламандра, да?
Катя. Ага.
Олег. А почему – напомни?
Катя. Глаза зеленые и в заднице моторчик.
Олег. Точно! Был моторчик! Я помню!
Олег и Катя смеются.
Катя. Прозвище от мамы по наследству перешло. Ее тоже в детстве Саламандрой звали.
Олег. (Кивает на коробки) А это что? Папины рукописи?
Катя. Вроде того.
Олег берет одну из тетрадей.
Олег. (вчитывается в написанное) Как это понять? Они вошли в могилу?
Катя. (смотрит через плечо Олега) Во мглу.
Олег. Ты понимаешь его почерк?
Катя. Немного. Когда я была… Ну, до всего этого, я хотела сказать… В общем, когда мы все были еще семьей, я иногда перепечатывала его рукописи.
Олег. Хотел тебя спросить… Ну, это так, между нами… Он обо мне что-нибудь говорил? Может, спрашивал чего?
Пауза.
Олег. Ну так, типа – а чё там с сыном вообще?
Катя. Конечно, спрашивал. Ты же его сын.
Олег. А что конкретно?
Пауза.
Катя. Разное…. Олег, я не помню.
Олег. Дачу ему мою на фэйсбуке не показывали, нет?
Катя. Какую дачу?
Олег. Ну, мою. Я же дачу построил. Ничего себе такую, в два этажа. Щас, правда, бывшая моя ее отсудила. Но я ее обратно заберу, там железные аргументы за меня. Я же и про наследство-то чё вспомнил, мне там денег на нормального адвоката не хватает. А дача – вообще сказка! Пятнадцать соток на берегу Волги, мангал, баня, то-сё…. Приглашу тебя как-нибудь, посмотришь. Значит, спрашивал, говоришь? А чё еще спрашивал? Про внука чё, не? У меня же пацан растет, Гордеем звать, щас дела свои порешаю и у бывшей отсужу его.
Катя. Пойдем завтракать?
Олег. Ну, пойдем, если матушка твоя меня не прогонит.
Катя. Ты что?! Мама – она же очень добрая! Ты не обращай внимания, она нервная сейчас из-за всех этих дел…
Олег. Да я уже сталкивался с ее добротой когда-то…
Катя. Слушай, это было сказано в истерике. Я уверена, что она так не думала. Никто никогда не сомневался, что ты – сын Ильи Петровича.
Олег. Да ладно, проехали… Саламандра, а давай напьемся сегодня вечером?
Катя. Я вообще-то принимаю таблетки, мне алкоголь не очень можно…
Олег. Да ладно, забей.
Катя. Ну давай…
Олег. Вот! Узнаю Саламандру!
5.
Катя и Олег заходят в столовую. В столовой сидят Ирина, Настя, Майк и Роман. Зинаида суетится вокруг стола – то достанет сметану из холодильника, то уберет в холодильник колбасу. Ирина демонстративно не замечает Зинаиду. Майк уплетает оладьи.
Ирина. (Майку) Do you really like those?[4]
Майк. Yeah, mom, they’re really good.[5]
Ирина. Are you sure about that?[6]
Майк. Cross my heart, mom.[7]
Зинаида. Кушай, кушай, Мишенька. Если надо, я еще спеку. Варенья подкладывай себе.
Майк вопросительно смотрит на Зинаиду. Зинаида пытается жестами объяснить Майку смысл сказанного.
Зинаида. В рот – ам-ам! Вкуснотища! Мням-мням-мням!
Настя смеется.
Настя. Crazy дом!
Катя. Мама, мы пришли завтракать. Зина, покормишь нас?
Зинаида. Так конечно! Давайте-давайте, вот сюда присаживайтесь!
Олег и Катя садятся.
Катя. Какой Мишка стал большой! Миша, how are you?
Майк недоверчиво смотрит на сестру.
Майк. I’m not Misha. I’m Mike. I’m fine, thanks.[8]
Катя. А как у него спросить, в какой класс он ходит?
Ирина. В четвертый начальной школы.
Катя. А спроси у него – он что-нибудь помнит из своей жизни в России?
Ирина. Катя, отстань от него, он ничего не помнит.
Катя. Совсем ничего, да?
Ирина. Совсем. Его осознанная жизнь началась в Америке.
Олег. Ну а ты, Настена? Ты-то еще не стала американкой?
Настя. Я еще не натурализированная американка, так как не имею гражданства Америки, но надеюсь его получить.
Олег. Ох ты, какая важная птица! Ну а если в России начнется война с Америкой, ты за кого пойдешь воевать – за русских или за американцев?
Настя. I’m sorry. I don’t understand you.[9]
Олег. Ну че ты придуриваешься-то?
Настя. I don’t want to talk about it. Sorry.[10]
Олег. Такая маленькая, а уже хамка…
Ирина. Так, Олег, ты пока находишься в моем доме и я не позволю так разговаривать с моей дочерью!
Олег. В нашем доме, вы хотели сказать, Ирина Алексеевна?
Ирина. А это суд решит – мой он или наш.
Роман. Ира, а у меня же есть для тебя подарок! Я починил нашу беседку. Перед смертью Илья просил меня починить, и вот буквально перед твоим приездом я закончил!
Ирина. Нет уж, давай договоримся. Ты можешь здесь жить до решения суда, но при одном условии – ты живешь по правилам нашей семьи. Мы все привыкли жить определенным образом, относиться друг к другу уважительно, в нашей семье не принято оскорблять друг друга и никогда не было принято….
Олег. Да я уже понял, Ирина Алексеевна, что в вашей семье я никто. Вы мне еще шестнадцать лет назад ясно дали это понять. И убедили в этом отца.
Ирина. А ты вспомни, как ты себя вел! Как мы с Ильей тебя пьяного тащили из клуба, как ты нас опозорил на весь город, когда тебя патруль нашел спящим в городской клумбе!
Катя. Мамочка, ну зачем ты так? Ведь Олег нам не чужой!
Олег. Пусть эти сплетни останутся на вашей совести, Ирина Алексеевна.
Майк. Mom, when can I go outside? [11]
Майк вдруг начинает кашлять – он попрехнулся. Ирина бьет Майка по спине. Но кашель только усиливается.
Ирина. Майк, Майк! Are you ok? Да что с тобой?!
Ирина продолжает бить Майка по спине, кашель не стихает.
Ирина. Рома, помоги!
Роман подскакивает со своего места, вместе с Ириной они по очереди бьют по спине Майка.
Ирина. Мамочки! Майк, сыночек, давай, кашляй!
Катя. (достет телефон) Я сейчас позвоню в скорую!
К Майку подходит Зинаида, берет его за грудки, поднимает Майка и ударяет своей грудью в грудь мальчика. Майк судорожно сглатывает злополучный кусок. Затихает. Зинаида ставит Майка на пол.
Ирина. Are you satisfied? How many times have I told you – don't talk when you eat! How many times have I said that?!![12]
Ирина вцепляется Майку в руку. Майк ревет.
Ирина. How many times have I said that? Huh? Why don't you listen to me? How many times have I told you? [13]
Роман. Ира, Ира, все, перестань!
Настя. Мама, он и так боится! Хватит его воспитывать!
Ирина. How many times have I told you?! Huh?! How many times do I have to say it?[14]
Катя. Дядя Рома, уведи ее!
Роман пытается увести Ирину.
Роман. Пошли. Ирочка, все. Он жив… Жив. Все. Пошли в комнату.
Ирина. Принеси мне мою сумку, там таблетки.
Роман. Где она? Сейчас принесу. Пошли, все хорошо…
Роман и Ирина уходят.
Настя. Сумасшедшая…. (Майку) What's to cry about? Nothing happened.[15]
Зинаида. Я заберу его в свою комнату? У меня там телевизор есть, пускай мультик посмотрит.
Настя. Go with Zina. She'll put on cartoons for you.[16]
Зинаида. Пойдем, Мишенька, я тебе мультик включу, пойдем, мой хороший. Мы завтра в магазин пойдем, я тебе машинку куплю, хочешь?
Зинаида протягивает Майку руку, Майк послушно берет ее за руку, они уходят.
Настя. Вот так и живем.
Катя. Тебе нравится жить в Чикаго?
Настя. Да, абсолютно! В сто раз лучше, чем здесь.
Катя. А Крис тебя не обижает?
Настя. Крис?! Ты что! Это же Крис!
Катя. Крис не может обидеть?
Настя. Крис? Нет. Он же wimp.
Катя. Что это значит?
Настя. Ну, простой, добродушный…. Тюфяк, короче.
Олег. (Указывает куда-то) Катя, мне кажется или нет? Здесь висела картина, на которой была нарисована дурацкая такая обезьяна в балетной пачке?
Настя. Мартышка – глупышка.
Катя. Да, висела.
Настя. Папа ее продал.
Катя. Она ему напоминала о Наташе.
Олег. Ясно.
Пауза.
Олег. Кстати, а когда у папы сорок дней?
Катя. В пятницу.
Пауза.
Олег. Настя, сестренка, ты это, не дуйся на меня…
Настя. Ладно. Ноу проблем.
Катя. А пойдемте в беседку? Посмотрим – что там с ней сделал дядя Рома.
Олег. Кстати, кто такой – этот ваш Рома? Я его не помню.
Катя. Дядя Рома – папин друг. Одиннадцать лет назад у него сгорел дом, и папа его позвал жить к нам. Ну вот, с тех пор он с нами и живет.
Олег. А чем он занимается?
Настя. Он – тоже писатель.
Олег. Хороший?
Настя с Катей переглядываются, дружно заливаются смехом.
Катя. Ну как тебе сказать…
Настя. Своеобразный.
Катя. У него в романах все главные герои несчастно влюблены и страдают монологами страниц на пятнадцать. А в конце с героем что-нибудь случается, иногда он тонет, иногда его убивают – тут возможны вариации, и на его могиле героиня понимает, кого потеряла, и тоже разражается двадцатистраничным монологом. А в самом финале в небе обязательно появляются голуби или лебеди или еще какие-нибудь твари небесные. И это типа символизирует хэппи-энд и любовь в загробной жизни.
Настя. Ты все его романы читала? (Олегу) Я осилила один, и то, потому что мне его читала Катя в качестве наказания за то, что я переименовала все ее документы на компе в неприличные слова.
Катя. Я, кстати, до сих пор считаю, что я тебя мало наказала тогда. Это ж надо было постараться еще додуматься!
Настя. Катя, я очень старалась, правда-правда!
Настя и Катя снова смеются.
Катя. Ну что, идем?
Все трое уходят.
"САЛАМАНДРЫ"- см. часть 3
|