2.
Дорога, размытая дождями и непогодой. Черная земля унылым пейзажем
расстилается перед путником на много и много километров вперед. Ни птица не
пролетит, ни зверь не пробежит. По дороге, опустив головы, идут каторжники в
арестантских свитах и повязках. Среди них много мужчин, женщин же почти и вовсе
нет, всего несколько десятков, среди них
– Катерина Львовна, солдатка Фиона – здоровая женщина с черной косой и
густыми ресницами, и маленькая светлая семнадцатилетняя Сонетка – еще почти
совсем ребенок, с тонкими ключицами, выпирающими из-под свиты, и озорно
вздернутым носиком.
Каторжане поют песню. Высоким фальцетом выводит свою партию Сонетка.
Катерина не поет, смотрит на дорогу перед собой. Два каторжанина – молодой
Годюшка и Федул, мужчина уже в годах, идут рядом, разговаривают
ФЕДУЛ Сонетка,
а Сонетка?
СОНЕТКА Чего тебе?
ФЕДУЛ А
спой ту, жалостливую? Поешь ты хорошо, послушать любо.
СОНЕТКА А пусть тебе, папаша, жена твоя поет, которую ты топором
зарубил!
Смех в арестантской партии.
ФЕДУЛ Какой
же я тебе папаша?
СОНЕТКА А такой же, как и я тебе певица!
ГОРДЮШКА Вьюн! Около рук вьется, а в руки не дается.
КТО-ТО из КАТОРЖАН Она у нас вкус блюдет! Ты любовь-то ей
не в виде сыроежки, а в виде приправы пряной подай! Папаша Федул, губы надул!
Смех.
ГОРДЮШКА Зато тетка Фиона у нас баба добреющая, никому от нее обиды нет….!
Всех лаской одарит!
ФИОНА Ну
ты! Язык тебе оторвать?
ГОЛОСА УНТЕРОВ Привал! Остановись! Встать всем! Куда? Остановись!
Арестантская партия встает. Из огромных мешков унтера достают по куску
хлеба, раздают каторжанам. Начинается суматоха, в которой слышны ругань и ссоры
из-за еды. Наконец, арестанты затихают, принимаются есть.
Катерина подходит к одному из унтеров, протягивает ему припрятанный
четвертак.
КАТЕРИНА Голубчик, пусти ты меня на тот край….
Унтер принимает четвертак, кивает ей.
УНТЕР Беги,
только быстро, до выхода успевай.
Катерина бежит в другой конец арестантской партии. Там сидит Сергей,
закованный в цепи, молча ест свой кусок
хлеба.
КАТЕРИНА Сережечка!
СЕРГЕЙ Что тебе, Катерина Павловна? Ты замест того, чтоб бегать
понапрасну да попусту, мне бы эти деньги предоставила, что ундеру отдала.
КАТЕРИНА Четвертачок всего, Сереженька, я дала.
СЕРГЕЙ А четвертачок неш не деньги? Много ты их на дороге-то
наподнимала, этих четвертачков, а рассовала уж, чай, немало.
КАТЕРИНА За то же, Сережа, видались.
СЕРГЕЙ Ну, легко ли, радость какая после этакой муки видаться-то!
Жисть-то свою проклял бы, а не то что свидание.
КАТЕРИНА А мне, Сережа, все равно: мне лишь бы тебя видеть.
СЕРГЕЙ Глупости все это
(мрачно ест, тщательно разжевывая пищу).
Катерина достает из полы свиты склянку с молоком, протягивает ее Сергею.
КАТЕРИНА Вот тебе, Сережа… Не пропадать же…..
СЕРГЕЙ Что это?
КАТЕРИНА Молоко это мое, Сережа. Сгорит скоро, и того не будет.
СЕРГЕЙ Это что ж я, бабское молоко буду пить?
КАТЕРИНА Ну, а как дети малые пьют?
СЕРГЕЙ Так то дети малые! (берет
у Катерины молоко) Не ходи ты ко мне больше, Катерина Львовна, не тревожь
ни себя, ни меня понапрасну.
ГОЛОС УНТЕРОВ Построились! Выходим! Выходим!
КАТЕРИНА Я к тебе вечером еще, Сережа, приду. Мне без тебя
жизнь не жизнь…. Повидаться бы – и день не зазря прожит!
Бежит.
Загремели цепи, зашуршали арестантские свиты, затянула Сонетка
жалостливую песню. Катерина пристроилась к своему краю партии, молча идет,
кусая губы от обиды.
3.
Арестантская партия остановилась в этапном доме. Вечер. Люди расстилают
свои свиты прямо на полу, кто где, ложатся спать.
ГОРДЮШКА Сонетка, а Сонетка, айда ко мне! Миловаться будем!
СОНЕТКА Иди прочь, гадкий! С Фионой милуйся, она поди не откажет!
ГОРДЮШКА Фиона, а Фиона? Не откажешь? Согрею, приласкаю, айда ко
мне!
СОНЕТКА Ушла твоя Фиона к другому миловаться!
ГОРДЮШКА Где это она?
СОНЕТКА Я за ней поди не слежу!
Отворачивается лицом к стене, засыпает.
Катерина встает со своей свиты, идет по коридору, подходит к часовому,
протягивает ему четвертак.
КАТЕРИНА До Сережи мне надо.
ЧАСОВОЙ До Сережи ей…. Пошли, горемычная.
Ведет Катерину по коридору. Отовсюду, из-под свит раздаются женские и
мужские стоны. Часовой пару раз пинает любовные пары ногой.
ЧАСОВОЙ Ишь жируют. Ну, иди, недолго только.
Подталкивает ее к какому-то телу, накрытому арестантской свитой.
Катерина Львовна запускает руку под свиту, хочет приласкать
возлюбленного, но вдруг отскакивает, словно обожженная.
ГОЛОС СЕРГЕЯ Кто это?
КАТЕРИНА А ты чего тут? С кем ты это?
Из-под свиты Сергея появляется Фиона. Катерина Львовна срывает с нее
арестантскую повязку.
КАТЕРИНА Змея гадкая!
Фиона бросается бежать по коридору и, споткнувшись на кого-то в коридоре,
падает, но снова встает и бежит.
Из-под свит раздается дружный мужской хохот.
КАТЕРИНА Злодей!
Ударяет Сергея по лицу концами платка, сорванного с головы Фионы.
Сергей хочет было ударить Катерину в ответ, но та, ускользнув от его
руки, бежит по коридору. Смех под свитами становится все громче и громче.
ЧАСОВОЙ Цыц! (пинает несколько
свит)
Катерина добегает до своей лежанки, падает на свиту, рыдает.
К Катерине подходит Фиона, трогает Катерину за плечо.
ФИОНА Ну,
одначе, дай же ты мне мою повязку.
КАТЕРИНА Пошла прочь, гадюка!
ФИОНА Отдай,
пожалуйста!
КАТЕРИНА Ты зачем разлучаешь?
ФИОНА Да
чем же я вас разлучаю? Неш это какая любовь или интерес в самом деле, чтоб
сердиться?
Катерина, подумав, достает из-под своей свиты повязку Фионы, бросает ее
сопернице.
ФИОНА (поднимает повязку) Спасибо, милая, не
сердись.
Фиона уходит
СОНЕТКА (поднимается, садится на
своей свите) Тьпфу, Катерина, неужели к этой лоханке крашеной ты ревновать
станешь? Сгинь она!
КАТЕРИНА (вздыхает) И то
верно….
СОНЕТКА А что, такой красавец этот Сергей ваш?
КАТЕРИНА Ты не видала что ль?
СОНЕТКА Много их тут, Сергеев и прочих, я что, запоминать всех должна?
КАТЕРИНА Красавец…. Кудри черные, лицо ясное.
СОНЕТКА А… Ну так этого я поди видела, его-то как не запомнить…. И
ладный, говоришь?
КАТЕРИНА (всхлипывает) Ладный.
Крики часовых: «Подъем! Всем встать!»
4.
Дорога, по которой идут арестанты – такая же размытая и мертвая. Сонетка
по дороге нашла себе какую-то палку, играет с ней, совсем как ребенок. Затем,
воспользовавшись тем, что унтер отвернулся, перебегает на ту сторону партии,
где идет Сергей. Идет рядом с ним, осторожно ступает по грязи, тоненько
затянула песню.
СЕРГЕЙ О! Ты откуда взялась, красавица?
СОНЕТКА А откуда взялась, тебе знать не обязательно. Взялась себе и
иду.
СЕРГЕЙ Смотри-ка, бойкая! А чего этой тебе здесь идти вдруг
надобно стало?
СОНЕТКА Про то тоже не скажу, чай дорога не куплена! Уж точно не из-за
рожи твоей бородатой!
СЕРГЕЙ (смеется) Чем
это тебе моя рожа не угодила?
СОНЕТКА Да уж больно дур на нее много!
СЕРГЕЙ А ты не дура, стало быть?
СОНЕТКА Стало быть!
Какое-то время идут молча.
СЕРГЕЙ Спой-ка песенку, красавица. Я слышал, ты мастерица.
СОНЕТКА За песенки-то мне денег не платят!
СЕРГЕЙ (смеется) А я
заплачу!
СОНЕТКА Где ж ты заплатишь? Аль богатый какой? Купчиха снабжает?
Сколько нынче за песни дают?
СЕРГЕЙ А ты сначала спой, потом и о цене говорить будем.
СОНЕТКА Много вас таких….
Улыбается. Затягивает песню. Сергей начинает подпевать Сонетке. Потом,
как будто невзначай, берет ее за руку. Сонетка руки не отнимает.
Фиона замечает Сонетку, идущую подле Сергея, кивает на то Катерине.
ФИОНА Вот
ты на меня плакалась, а я что тебе сделала? Мой случай был, да и прошел, а ты
за Сонеткой-то глядела бы.
Катерина поднимает голову, видит поющих Сергея с Сонеткой, гневно смотрит
на них, от ярости и обиды у нее перехватывает дыхание.
КАТЕРИНА (жалобно) Фиона,
милая…. Что ж мне делать теперь?
ФИОНА А
что, что…. Если любишь, так помирись. Мужики, они что? Им одна баба, другая,
чай разница есть? А тебе мучения такие….
На другом конце партии.
СЕРГЕЙ Дай обниму, красавица!
СОНЕТКА Эка! Песню ему не допела, а он уж и в полюбовники набивается!
Ну, пошел!
Сергей щекочет Сонетку, та смеется, уворачивается. Видно, что общение с
Сергеем доставляет ей удовольствие.
СОНЕТКА Чем платить-то будешь, любовь – она ж не песенка, за нее и
цена другая!
СЕРГЕЙ Какая ж это?
СОНЕТКА А то ты сам не знаешь? Мы, девушки, до подарков охотницы,
платья, чулки, сережки – все сойдет, ежели жених по душе!
СЕРГЕЙ Я ль тебе не по душе?
СОНЕТКА По душе, только беден ты больно, какие ж у тебя подарки? Ну,
если только…. (переходит на шепот) Я
у купчихи видала…. (что-то шепчет Сергею
на ухо) Сделаешь милость, буду тебя любить…. А нет – так до красоты
девичьей у нас охотников много!
Хохочет.
5.
Вечер. Этапный дом. Арестанты укладываются спать на своих свитах.
КАТЕРИНА (Фионе) Пошла я
мириться.
ФИОНА Ну,
с богом.
КАТЕРИНА Пропади она пропадом, гордость моя, не могу я без него жить.
ФИОНА Оно
и правильно…. Чего нам гордиться, бабам-то? Без унижения в нашей жизни не
проживешь, одна радость – приласкает кто, пожалеет….
Но Катерина ее уже не слышит, она подходит к унтеру, протягивает ему
деньги.
УНТЕР Это
что? Мало того будет.
КАТЕРИНА Как только соберу, я вам додам гривну Мне к Сереже бы….
УНТЕР Ладно.
Пошли.
Проводит Катерину к Сергею. Сергей сидит на своей свите, чешет бороду.
Завидев Катерину, он идет к ней навстречу, обнимает ее.
СЕРГЕЙ Катерина Ильвовна! Пришла! Я уж и сам мириться хотел идти,
да думал, сердишься ты на меня, не выйдешь.
КАТЕРИНА Я на тебя, Сережечка, не сержусь, совсем не сержусь….
Целует Сергея.
СЕРГЕЙ Катя моя! (Обнимает
Катерину, говорит другим арестантам) Супротив этой женщины, ребята, в целом
свете другой такой нет.
КАТЕРИНА (Сквозь слезы) Ах ты,
злодей ты мой!
СЕРГЕЙ Ну, пойдем, отойдем, с глазу на глаз поговорим, страсть
как с тобой наговориться-то хочется.
Катерина и Сергей уходят вглубь коридора, подальше от людских глаз.
Сергей садится, тяжело прислоняется к стене, стонет.
КАТЕРИНА Что с тобой, Сережа? Не заболел ли?
СЕРГЕЙ Смерть больно - от самой от щиколотки до самого колена
кости так и гудут.
КАТЕРИНА Что же делать-то, Сережечка?
СЕРГЕЙ Нешто только в лазарет в Казани попрошусь?
КАТКРИНА Ох, чтой-то ты, Сережа?
СЕРГЕЙ А что ж, когда смерть моя больно.
КАТЕРИНА Как же ты останешься, а меня погонят?
СЕРГЕЙ А что ж делать? трет, так, я тебе говорю, трет, что как в
кость вся цепь не въедается. Разве когда б шерстяные чулки, что ли, поддеть
еще.
КАТЕРИНА Чулки? У меня еще есть, Сережа, новые чулки.
СЕРГЕЙ Ну, на что!
КАТЕРИНА Сиди здесь, я быстро!
Бежит на свое место, достает из-под свиты сумочку, быстро выбрасывает на
свиту все ее содержимое, находит среди вещей толстые синие чулки с яркими
стрелками на боку, бежит с ними обратно к Сергею.
СЕРГЕЙ (принимая чулки) Эдак
теперь ничего будет. Спасибо, душа моя.
(Целует Катерину) Эдак я теперь с тобой хоть куда дойду…. Ну, иди ж ты,
Катя. Завтра путь тяжелый.
КАТЕРИНА Миленький ты мой!
Крепко обнимает Сергея.
КАТЕРИНА Я с тобой никогда больше ссориться не буду, все от тебя стерплю,
любую муку…
СЕРГЕЙ Ну иди ж ты, иди…
Целует Катерину. Та идет к себе. Откуда-то из-под свиты появляется
Сонетка, смеется, резво прыгает под свиту к Сергею.
ГОЛОС СЕРГЕЯ Певица ты моя, ненаглядная, Сонетка моя!
СОНЕТКА (смеется) А, поди
прочь, бородатый!
6.
Утро. Арестантов выстроили на перекличку.
ГОЛОС УНТЕРА Совушкин Захар.
ГОЛОС (делает шаг вперед) Тута я.
ГОЛОС УНТЕРА Сонетина Алена.
Сонетка игриво выходит из строя, чуть приподнимает юбку, как будто делает
реверанс.
СОНЕТКА Есть такая.
Смех в толпе. Катерина во все глаза смотрит на Сонетку – на ногах у нее
ее, Катеринины чулки, синие с яркими стрелками. Катерина, не обращая ни на кого
внимания, подбегает к Сергею, плюет ему в лицо.
КАТЕРИНА Подлец!
СЕРГЕЙ Погоди ж ты! (вытирает
лицо)
ФЕДУЛ Ничего,
однако, отважно она с тобой поступает.
СЕРГЕЙ Ну, это ж тебе так не пройдет…
Кидается на Катерину, но арестанты его сдерживают.
КРИКИ УНТЕРОВ Разошлись! Ну по местам!
СЕРГЕЙ (рвется из рук) Ты,
Катерина Ильвовна, ты себе на носу заруби, что я тебе не Зиновий Борисыч, да и
ты теперь не велика купчиха, так что и не раздувайся! Козьи рога у нас в торг
нейдут!
Унтера палками принимаются утихомиривать арестантов. Среди всей этой
суматохи отчетливо слышится смех Сонетки.
7.
Ночь. Этапный дом. Лежа на своей свите, громко, во весь голос плачет
Катерина Львовна. Ее успокаивает Фиона, гладит толстыми добрыми руками по голове.
ФИОНА Терпи,
милая, терпи…. Бог терпел и нам велел. Любишь ты
его так сильно, что ль?
Катерина кивает.
ФИОНА Прибить
его, подлеца, мало….
Через какое-то время Катерина затихает.
ФИОНА Спишь?
Ну, спи, спи, путь-то нелегкий завтра….
Целует Катерину в лоб, ложится на свою свиту.
Вдруг появляются Сергей, Сонетка и другие арестанты, они тихо подходят к
Катерине. В это же мгновение свита Катерины Львовны взлетает ей на голову, и по
ее спине, закрытой одною суровой рубашкой, начинает гулять толстый конец вдвое
свитой веревки.
Катерина Львовна кричит, но голоса ее не
слышно из-под свиты, окутывающей ее голову. Она пытается вырваться, но
тоже без успеха: на плечах ее сидит здоровый Гордюшка и крепко держит ее руки.
ГОРДЮШКА Раз! Два! Три!
СЕРГЕЙ (подхватывает)
Четыре! Пять!
Просыпается Фиона, кричит.
ФИОНА Люди
добрые, что ж творится-то? А-а-а!
ГОРДЮШКА Замолчи, табакерка мирская! Не то и тебя огреем!
Фиона подбегает к арестантам, пытается разогнать их, но ее схватили за
руки, держат. Фиона кричит, арестанты одни держат Фиону, другие считают плети, Сонетка тоненько поет веселую
песню.
8.
Холодный ненастный день, перемешанный со снегом и дождем. Баржа. Грозно и
неистово кипит внизу черная вода. Арестанты стоят на пароме, смотрят вниз,
переправа – это последний этап каторжного пути, никто не знает, что ждет их
дальше, на каторге. А потому все притихли, каждый размышляет о чем-то своем.
Весело только Сонетке – она жмется к Сергею, играет с его кудрями, распевает
веселую песню.
ГОДЮШКА К вечеру приедем, а там, дальше, распределять будут….
Кому и барак, говорят, дают, и бабу тоже попросить себе можно.
ФЕДУЛ Бабу
ему! Ага, ври! На каторге бабу ему дадут!
ГОДЮШКА А я, говорю тебе, дают! Вон, мужики сказывают, кто не впервой! Не
сразу, но если обживешься, покажешь себя хорошо, дают! И бабу, и корову!
ФЕДУЛ И
корову? Ну, ладно, бабу, еще поверю! Но корову? Ты ври, да не завирайся, кто
тебе корову на каторге просто так даст?
ГОДЮШКА Тьфу на тебя! Не веришь, так не надо!
Катерина подходит к краю баржи, как раз к той стороне, где стоят Сонетка
с Сергеем, смотрит вниз, на бурлящую воду.
СЕРГЕЙ Что, купчиха? Все ли ваше степенство в добром здоровье? (Прижимает к себе Сонетку, поет) За
окном в тени мелькает русая головка, ты не спишь, мое мученье, ты не спишь,
плутовка. Я полой тебя прикрою так, что не заметят….
Сонетка смеется. Сергей нарочито громко целует Сонетку.
ФИОНА
Не троньте ее, Нешто не видите, черти, что женщина больна совсем?
ГОРДЮШКА Должно, ножки промочила.
СЕРГЕЙ Известно, купеческого роду: воспитания нежного.
Разумеется, если бы им хотя бы чулочки теплые: оно бы ничего еще.
КАТЕРИНА Змей подлый! Насмехайся, подлец, насмехайся!
СЕРГЕЙ Нет, я это совсем, купчиха, не в насмешку, а что вот
Сонетка чулки больно гожие продает, так я только думал: не купит ли, мол, наша
купчиха?
Смех среди арестантов.
ФЕДУЛ Холодно
как…. На этом пароме, сказывают, кто-то водку держит,
СЕРГЕЙ Да, теперь рюмочку пропустить бы. Купчиха, а ну-ка по
старой дружбе угости водочкой. Не скупись. Вспомни, моя разлюбезная, нашу
прежнюю любовь, как мы с тобой, моя радость, погуливали, осенние долги ночи
просиживали, твоих родных без попов и без дьяков на вечный покой спроваживали!
Катерина смотрит на Сергея безумным, горящим взглядом.
СОНЕТКА Ну, а водочки и я б уж выпила: мочи нет холодно.
СЕРГЕЙ Купчиха, да угости, что ль!
ФИОНА Эх
ты, совесть бы поимел!
ФЕДУЛ Не
к чести твоей совсем это.
ФИОНА Хушь
бы ты не против самой ее, так против других за нее посовестился.
СЕРГЕЙ Ну ты, мирская табакерка! Тоже — совеститься! Что мне тут
еще совеститься! я ее, может, и никогда не любил, а теперь... да мне вот
стоптанный Сонеткин башмак милее ее рожи, кошки эдакой ободранной: так что ж ты
мне против этого говорить можешь? Пусть вон Гордюшку косоротого любит; а то... (оглядывается) а то вон еще лучше к
этапному пусть поластится: у него под буркой по крайности дождем не пробирает.
СОНЕТКА (смеется) И все б офицершей
звать стали!
СЕРГЕЙ А то как же!.. и на чулочки-то шутя бы достала.
Катерина все пристальней смотрит на волны. Вдруг из воды показывается
Борис Тимофеевич.
БОРИС Как
житье твое, невестушка, разлюбезное? Не собираешься ли в гости к нам, старикам?
Мы, покойнички, уж очень до гостей охотны…
Борис Тимофеевич исчезает в волне, на поверхность выныривает Зиновий
Борисович.
ЗИНОВИЙ Ну что, Катерина Львовна, до добра ль тебя ласки приказчика
моего довели? Счастлива ли ты, женушка? Любо ли тебе на свете живется?
Зиновий Борисович исчезает.
ГОЛОС ФЕДИ Тетенька, тетенька! А я вот тут богоугодные книжечки
читаю, хотите и вам почитаю тоже…? И сказала жена Иова: «Прокляни день твоего
рождения и умри». Тетенька, отчего ж вы грустная такая…?
Катерина, почерневшая, как в какой-то горячке, подходит к Сонетке, тянет
к ней руки.
СОНЕТКА Чего тебе, тетенька? На водочку раскошелиться решила? Или
чулки прикупить вздумала?
Смеется. Катерина хватает Сонетку за ноги и одним махом перекидывается с ней за борт парома.
На барже слышны возгласы ужаса и удивления.
ФЕДУЛ Багор!
Бросай багор!
ФИОНЫ И-и-и!
Утопла!
Но пока люди суетятся, скидывают багор на воду, ни Сонетки, ни Катерины
уже становится не видать в черной пучине волн.
Темнота.
Занавес.