Ярослава Пулинович
Хор Харона
Действующие лица
Настенька – 25 лет.
Аннушка – ее сестра, 36 лет.
Костя – 40 лет.
Гена, муж Аннушки. – 40 лет.
Василий Анатольевич.
Официантка.
Концертмейстер.
Хор.
Пролог.
Она рано потеряла мать. Воспитывала старшая сестра - Аннушка. Потому, наверное, и детей своих не родила: всегда была главная забота – сестренка, Настя. Аннушка очень боялась, что Настя будет чувствовать себя сиротой, а потому и игрушки, и одежда, и телефон у нее всегда были самые лучшие. И внимания – сколько хочешь. Водила и в театр, и в кино, и на концерты самых известных, заезжих. Летом находила возможность – если уж не за границу, то на русский юг обязательно. Зимой ездили в Питер, два раза гоняли в Европу. Аннушка, а за ней и все остальные по какой-то молчаливой договоренности пеклись о ней ежеминутно. Да и было о чем печься – девочка росла на редкость одаренная. Красивая, с ясными глазами, с чистым сильным голосом – прелесть, а не ребенок. Ее даже звали все не Настя или Анастасия, а Настенька, по-семейному. Девочка выросла, а имя так и осталось, приросло – Настенька, любимица…
Действие первое
1.
Утро. Настенька забегает в репетиционный зал оперного театра. Кто-то из хора оборачивается. Навстречу ей идет Костя.
КОСТЯ. Настенька?
НАСТЕНЬКА. Здравствуйте… Константин Ильич. Опоздала?
КОСТЯ. Да в общем… Мы еще только собираемся. (Пристально смотрит на Настеньку.) Ты пила?
НАСТЕНЬКА. Нет.
Настенька выходит из зала, идет по коридору, заходит в какой-то некий общий кабинет. Здесь много людей. Кто-то готовится к репетиции, кто-то курит, кто-то просто лясы точит.
Аннушка?!
Из-за ширмы выходит маленькая тощая, сутулая женщина в очках. Это сестра Настеньки – Аннушка.
АННУШКА. Ты чего?
НАСТЕНЬКА. Ты почему не сказала?
АННУШКА. Что?
НАСТЕНЬКА. Сама знаешь!
АННУШКА. Приходи домой ночевать, буду рассказывать. Или хотя бы бери трубку. Я сама вот только…
НАСТЕНЬКА. А мне сказать – нет?
АННУШКА. А что я? Он приехал, начальство пригласило. Я сама вчера только! Он же не писал, гад! Приехал, вчера приперся к Генке с вином, вот я приехал! И встречайте гада!
НАСТЕНЬКА. А Генка чего?
АННУШКА. Обрадовался, конечно.
НАСТЕНЬКА. Про меня не говорили?
АННУШКА. Да нет, про цены больше… Ну и в смысле, вообще… Про политику там. Вообще, посидели, нормально посидели. Он, ты знаешь, не думай, вообще не изменился. Не изменила Москва, нет…. Ой, божечки мои, ты сегодня зубы чистила?
НАСТЕНЬКА. А про меня вспоминал?
АННУШКА. Нет, спросил, как у тебя дела только. Я сказала, что хорошо.
НАСТЕНЬКА. Про грипп сказала?
АННУШКА. Так нет, это же полгода назад было.
НАСТЕНЬКА. Полгода назад? Ничего, что я чуть не умерла, с такими осложнениями?
АННУШКА. Не знаю… Полгода назад же… Забыла. Ты на репу не опоздаешь?
НАСТЕНЬКА. А сколько?
АННУШКА. Одиннадцать ноль восемь.
НАСТЕНЬКА. Бегу… (Выбегает из кабинета, входит в репзал).
На стульях сидит хор. Настенька садится рядом на свободный стул. Концертмейстер – мужчина с красным лицом человека, страдающего алкогольной зависимостью, сидит за фортепиано. В репзал входит Костя.
КОСТЯ. Еще раз доброе утро всем! Очень рад вас всех видеть. Василий Анатольевич - где он, кстати? - сказал, что можно начинать. Партии выучены и разведены. Ну что, поехали?
КТО-ТО ИЗ ХОРА. Константин Ильич, давайте нашу фирменную распевку?
КОСТЯ (улыбается). Нашу фирменную?
КТО-ТО ИЗ ХОРА. Мы ее пели, когда вас вспоминали.
КОСТЯ. Ох! (Смотрит на часы.) Океюшки, встаем.
Хор встает.
(Кивает концертмейстеру.) И…
Концертмейстер играет.
ХОР (поет). Посмотри в глаза хора и ужаснись…
Концертмейстер повышает тональность.
(Делает шаг вперед.) Посмотри в глаза хора и ужаснись.
И так несколько раз, повышение тональности – шаг вперед, пока хор не упирается в зеркальную стену, и несколько раз не пропевает фразу перед зеркалом, каждый глядя на себя в упор.
КОСТЯ. Ну о’кей, океюшки. Молодцы! Все, давайте работать.
Хор разбирает лежащие на фортепиано партии, рассаживается по своим местам.
(Cадится на стул напротив хора.) Ну вы уже, наверное, поняли, да, что оркестра в спектакле не будет? Наш композитор с режиссером решили, что и оркестром, и главным действующим лицом у нас будет хор. Итак, поехали… Начинаем так, как будто все уже закончилось… Должно быть такое ощущение, понимаете, как будто я попал на кладбище… Только не с надрывом – все умерли, а вот это вот, я пришел на какое-то маленькое европейское кладбище, дует ветер, тихо, никого… И вдруг медленно, очень размеренно вступает хор… Попробуем.
Концертмейстер играет, хор поет, Костя дирижирует.
Стоп! Кто это сделал? Вот это вот… (Показывает.) Кто так жмет?
Хор переглядывается.
Если кто-то спел фальшиво, главное – вовремя посмотреть на соседа с укором. Настя, ты?
НАСТЕНЬКА. Я просто вступила.
КОСТЯ. Ты вступила сейчас, как будто ты солируешь, и тебя расстреляют, если с первых нот не возьмешь… Тихо, спокойно. Из ничего, из шума ветра… Еще раз…
В зал входит хормейстер – Василий Анатольевич, пожилой грузный человек.
ВАСИЛИЙ. Константин Ильич, ради бога, простите! Опоздал, мотался в реанимацию.
КОСТЯ. Что случилось?
ВАСИЛИЙ. У Фроловой инфаркт.
Хор шумит.
КОСТЯ. У Вики?! Как инфаркт? Ей же лет тридцать пять…
ВАСИЛИЙ. Тридцать семь. Утром позвонил ее папа, ночью Вику увезли в предынфарктном состоянии, пока везли, случился он самый… Она в областной. Я туда – а они ничего сказать не могут. Мол, в реанимации, звоните, узнавайте. В общем, кошмар, кошмар! Ее отец, мой однокурсник, Кеша, рыдает: дескать, довели, столько работать, а я не знаю, чего делать-то… Это ужас, как все! Ужас! Сейчас ходил к директору, обещал помочь… Но не знаю, что из этого будет.
КОСТЯ. Ох, господи!
ВАСИЛИЙ. Ужас, да. Вы-то как там, в Москве, Константин Ильич? Я видел, на ютубе смотрел, как вы это Баха…
КОСТЯ (улыбается). Да ничего, вот к вам приехал, поработаем вместе…
ВАСИЛИЙ. Ну дай бог, дай бог, еще и прогремим мы с вами….
КОСТЯ. Так! Всё! (Хлопает в ладоши.) Продолжаем!
2.
Фастфуд. За столом сидят Аннушка и Настенька, едят гамбургеры.
НАСТЕНЬКА. У Фроловой инфаркт, слышала?
АННУШКА. Слышала. Ужас, что творится…
НАСТЕНЬКА. И кого теперь вместо нее?
АННУШКА. Думаю, Горбунову будут пробовать. У нее все данные. Василий Анатольевич ее любит, будет протаскивать. Ну и главный вроде тоже за нее…
НАСТЕНЬКА. Так-то Костя тоже право слова имеет.
АННУШКА. Насть…
НАСТЕНЬКА. Что?
АННУШКА. Не начинай, ладно? Я тебя очень прошу.
НАСТЕНЬКА. Что не начинать?
АННУШКА. Ты сама знаешь. Ты уже взрослая. Ты должна понимать.
НАСТЕНЬКА. Что понимать?
АННУШКА. Я не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать. Ленка беременна вторым. И этот второй будет двойней. По факту у Кости через три месяца на руках окажется трое детей. Это бесповоротно, все. Подумай о Ленке, она-то здесь при чем?
НАСТЕНЬКА. А я здесь при чем?
АННУШКА. Я прекрасно знаю тебя, прекрасно знаю Костю…
НАСТЕНЬКА. Скажи, почему я должна думать о его Ленке? Ну, почему?
АННУШКА. Потому что она его жена. А у тебя с Костей….
НАСТЕНЬКА. Что у меня с Костей?
АННУШКА. Я не знаю, что у тебя с Костей. Это не мое дело. Просто подумай о Ленке. Вспомни, как она преподавала тебе фоно, вспомни, как тряслась над тобой, вспомни, как приезжала в больницу, когда ты слегла с пневмонией. В нашей деревне общих друзей у нас через одного! Я не знаю, как буду смотреть ей в глаза, если это опять…
НАСТЕНЬКА. При чем здесь ты, скажи? Или ты считаешь, что если тебе повезло с мужем, и вы с ним срослись в пару домашних тапочек, господь избрал тебя для того, чтобы проповедовать неверным?
АННУШКА. Я ничего не считаю, я считаю только одно, что нужно думать о других… Ну и вообще… (Пауза.) Слушай, Наська! Мы тут шли с Генкой мимо мебели на Энгельса, написано «распродажа». Зашли. Божечки, там такие спаленки чудесные продаются недорого. Это просто прелесть что такое! Я говорю Генке: давай Настеньке в комнату такую новенькую купим, он говорит: давай. Ну вот, мы решили тебе на день рожденья подарить. Пойдем, вместе выберем?
НАСТЕНЬКА. Лучше бы вы мне жизнь на распродаже выбрали. Новенькую, прелесть какую!
АННУШКА. А что тебя в этой не устраивает?
НАСТЕНЬКА. Ни-че-го. Все, побежала на работу. (Срывается со своего места, уходит.)
3.
Маленький тесный ресторан. Посетителей почти нет. В темноте мелькают белые рубашки официантов. На крошечной сцене в длинном платье стоит Настенька, поет, держа в руках микрофон: «Почему так жесток снег, оставляет свои следы. И по кругу зачем бег? И бежишь от меня ты…» Она поет красиво, очень проникновенно, по-ученически правильно. В общем, она поет, как хористка. Она пытается выглядеть большой артисткой, она пытается по-особенному интонировать отдельные фразы, но никто в этом полупустом полумраке не обращает на нее внимания, и никто сейчас не разберет – хорошая ли Настенька певица, большая ли, или так, середина на половину, посредственность… В зал входит Костя. Сначала он смотрит на Настеньку из-за колонны, затем выходит, подходит к сцене, дирижирует нарочито преувеличенными движениями. Настенька сбивается, смеется, но все же дорабатывает номер.
НАСТЕНЬКА. Подожди, я сейчас….
КОСТЯ. У вас программа закончилась? После тебя никого?
НАСТЕНЬКА. Нет.
КОСТЯ. Тогда давай здесь посидим?
НАСТЕНЬКА. Ну, если хочешь… Вискаря закажи.
КОСТЯ. Вот так, девушка, да?
НАСТЕНЬКА. Да.
КОСТЯ. А завтра у нас что?
НАСТЕНЬКА. А завтра у нас завтра. Я без тебя в курсе, Костя, что завтра репа.
КОСТЯ. Ну, океюшки. Давай, жду тебя.
Настенька уходит.
КОСТЯ. (Проходящей официантке.) Девушка, два «Дэниэлса» по пятьдесят. (Садится за стол.)
Негромко играет музыка. Костя выстукивает пальцами на столе какой-то ритм. Официантка приносит заказ. В зал возвращается переодевшаяся Настенька, садится напротив Кости. Молчание.
КОСТАНТИН (поет нарочито жалостливым высоким голосом, передразнивая вокалистку). «Если хочешь иди – иди, если хочешь забыть – забудь…»
НАСТЕНЬКА. Прекрати.
КОСТЯ. Прекратил. Будем молчать?
НАСТЕНЬКА. Не знаю.
КОСТЯ. Ладно, давай за встречу….
НАСТЕНЬКА. Запросто.
Настенька и Костя чокаются, пьют.
КОСТЯ. В общем, я хотел как-то объясниться, Настенька. Ты безумно мне дорогой человечек, но так уже вышло, что я…
НАСТЕНЬКА. Зачем ты приехал?
КОСТАНТИН. Пригласили.
НАСТЕНЬКА. То есть, чтобы вернуться повидать близких людей, тебе теперь нужно специальное приглашение?
КОСТЯ. Настенька… Ты представляешь, что такое первые два года в Москве? Ты что думаешь, провинциального хорового дирижера все приняли с распростертыми объятиями? Я не знаю, как тебе объяснить, я прихожу домой, у меня сил не то, чтобы поесть, у меня сил даже в туалет сходить нет… Я просто падаю, серьезно. Я прихожу, разуваюсь и считаю, сколько шагов мне осталось дойти до кровати. Я иду и думаю – все, сейчас упаду, и умру от усталости. Ленка не работает, съемная хата.
НАСТЕНЬКА. Заделать ей двоих сразу, видать, сил хватило….
КОСТЯ. Это уже хамство, знаешь… Ладно, я пойду.
Губа у Настеньки дрожит.
НАСТЕНЬКА. Ты уехал, а я сделала аборт, Костя.
КОСТЯ. Когда?
НАСТЕНЬКА. В октябре.
КОСТЯ (молчит, залпом допивает свой виски). Почему ты не сказала?
НАСТЕНЬКА. А надо было?
КОСТЯ. Ну вообще-то о таких решениях близкие люди сообщают друг другу.
НАСТЕНЬКА. И что бы ты сделал? Ушел бы от жены?
КОСТЯ. Не знаю, но, мне кажется, в одиночку это… (Встает, пересаживается на стул рядом с Настенькой, обнимает ее.) Ну что же ты, не могла сказать?
НАСТЕНЬКА. Ты был уже в Москве.
КОСТЯ. А почту люди еще не придумали? А телефоны? Господи, бедная моя… Все нормально прошло?
НАСТЕНЬКА. Ну, наверное, настолько нормально, насколько нормально проходит любой аборт. Детей у меня больше не будет. Вот так вот.
КОСТЯ (утыкается в плечо Настеньки, прижимает ее к себе). Просто какой-то бред. Почему ты не сказала… Настенька, я понимаю, глупо сейчас… Христа ради, прости. Прости.
НАСТЕНЬКА. Все нормально. Ты-то здесь при чем?
КОСТЯ. Что значит – при чем? Если бы ты сказала, я бы приехал.
НАСТЕНЬКА. Зачем? Не надо приезжать. Ты выбрал.
КОСТЯ. Сейчас что-то можно сделать? Лечение, может быть, какой-то санаторий? Давай я найду денег?
НАСТЕНЬКА. Да не нужно ничего. Жила же я до этого как-то, проживу и сейчас.
КОСТЯ. Настя… Дурында.
НАСТЕНЬКА. Наверное, зря я тебе сегодня написала.
КОСТЯ. Нет, почему? Очень хорошо, что написала.
НАСТЕНЬКА. Правда?
Костя кивает.
Знаешь, что я решила тогда? Кроме тебя у меня никогда больше никого не будет.
КОСТЯ. Почему?
НАСТЕНЬКА. А я никого больше не смогу полюбить. А без любви – зачем? Если не ты, то и никто…
КОСТЯ. Ты еще молодая. Влюбишься….
НАСТЕНЬКА. Нет. Только с тобой.
КОСТЯ. Настенька….
НАСТЕНЬКА. Что?
Пауза.
КОСТЯ. Понимаешь, мне тоже безумно тяжело… Так случилось. Если бы можно было все вернуть. Но все уже есть как есть… Я готов тебе помогать, но я не могу…
НАСТЕНЬКА. Костя, мне столько нужно тебе всего рассказать.
КОСТЯ. Конечно, расскажешь.
НАСТЕНЬКА. Где? Здесь? Здесь меня все знают, не хочу здесь…
КОСТЯ. Давай пойдем куда-нибудь?
НАСТЕНЬКА. Холодно.
КОСТЯ. Придем, попросим тебе плед.
НАСТЕНЬКА. Я просто хочу побыть с тобой наедине… Хоть минуту. Хотя бы долю секунды.
КОСТЯ. Настя…. Я не знаю, как быть.
НАСТЕНЬКА. И ничего я не заслужила. Ничего. Вообще.
КОСТЯ. Ну хорошо, хочешь, поехали ко мне? Я на театральной квартире, тут недалеко…
НАСТЕНЬКА. Вискаря еще купим?
КОСТЯ. Девушка, а не много ли вы пьете?
НАСТЕНЬКА. Много, Костя. Последний год каждый день.
КОСТЯ. Ну, с этим же надо что-то делать?
НАСТЕНЬКА. Может быть, расскажи рецепт….
Пауза.
КОСТЯ. Ты очень изменилась. Я тебя такой не знал.
НАСТЕНЬКА. Теперь узнал.
КОСТЯ. Вот и хорошо. Ну что, поехали?
НАСТЕНЬКА (допивает свой виски). Поехали за орехами. Вискаря купи на баре, уже без пяти одиннадцать, до магаза не успеем… Я за вещами, жди на улице. (Встает из-за стола.)
КОСТЯ. Насть?
Настенька оборачивается.
Юбку сзади поправь…
НАСТЕНЬКА. Ой… (Поправляет юбку, уходит.)
Костя идет к бару.
4.
Утро. Настенька с Костей подходят к зданию театра.
НАСТЕНЬКА. Ну и кто будет вводиться вместо Фроловой?
КОСТЯ. Я не знаю, это ведь режиссер решает…
НАСТЕНЬКА. Ну ты же можешь посоветовать кого-то?
КОСТЯ. Ну… У меня нет таких полномочий.
НАСТЕНЬКА. Но ты же можешь.
КОСТЯ. Ты предлагаешь ввести тебя?
НАСТЕНЬКА. Ну в общем, да. Там роль на две страницы. Ты думаешь, я не справлюсь?
КОСТЯ. Ой… Я не знаю, Настя. Я же давно тебя не слышал.
НАСТЕНЬКА. Давай устроим прослушивание?
КОСТЯ. Когда? Я не знаю, это надо как-то быстро…
НАСТЕНЬКА. Сейчас.
КОСТЯ. Слушай, я сейчас не готов. (Улыбается.) У меня голова болит.
НАСТЕНЬКА. Тогда завтра.
КОСТЯ. Давай я подумаю?
НАСТЕНЬКА. Подумай. Ты у нас любишь думать.
Настенька останавливается посреди улицы.
КОСТЯ. Ты чего?
НАСТЕНЬКА. Иди, чего… Не переживай, я дойду.
КОСТЯ. Настена… Подожди. Ну, да, да! Давай! Давай я поговорю с режиссером? Я поговорю.
НАСТЕНЬКА. Когда?
КОСТЯ. Ну… Будет удобный момент и…
НАСТЕНЬКА. Костя… Кость, не надо. Все, давай закрыли тему. Я не хочу ничего продавливать, я не хочу, чтобы ты это делал, потому что я тебя заставила.
КОСТЯ. Ты меня не заставила. Я сказал, поговорю, значит, я поговорю.
НАСТЕНЬКА. Честно?
КОСТЯ. Конечно, честно.
НАСТЕНЬКА. А ты думаешь, я справлюсь?
Пауза.
КОСТЯ. Думаю, как-то справишься…
Подходят к служебному входу театра.
(Целует ее в щеку.) Ладно, я побежал… (Пытается спешно уйти в театр.)
НАСТЕНЬКА (садится на лавку у входа). Я так и знала…
КОСТЯ. Что?
НАСТЕНЬКА. Ты сейчас пытаешься сбежать. Скажи, на фига тогда? Зачем? Ну, написал бы вчера, извини, занят – все, все было бы понятно!
КОСТЯ. Да почему, Насть? Я рад, я ужасно рад, что мы встретились. Я не хочу от тебя никуда убегать. Но мне еще нужно перед репой забежать в бухгалтерию и к Люське…
НАСТЕНЬКА. Костя, это так понятно, что даже не смешно. Нужно забежать – беги. Нужно уехать в Москву – уезжай. После того, что я пережила, меня уже ничего не сломает. Скажи, ты меня стесняешься? Ты боишься, что если мы зайдем вместе, все увидят, и куда не следует, доложат? Меня можно только ночью на квартиру?
КОСТЯ. Да ничего я не боюсь! Ты хочешь, чтобы мы зашли вместе? Все, давай руку, пошли.
НАСТЕНЬКА. А как же злые языки?
КОСТЯ. Какие злые языки? Плевал я на языки! Пошли.
НАСТЕНЬКА. И ты меня прямо до репзала доведешь? Или как водится, сбежишь на первом этаже?
КОСТЯ. Я тебя доведу, куда захочешь, только пошли, мы уже опаздываем….
НАСТЕНЬКА (встает, хватается за стену). Мамочки….
КОСТЯ. Что?
НАСТЕНЬКА. Кость… У меня какая-то фигня… В глазах темнеет.
КОСТЯ. Идти можешь?
НАСТЕНЬКА. Не знаю… (Делает шаг, пошатывается.) Что-то с вестибуляркой… Я сейчас упаду.
КОСТЯ. Держись за меня.
Настенька наваливается на Костю.
(Подхватывает ее.) Ноги держат?
НАСТЕНЬКА. Вроде….
КОСТЯ. Все, пошли, сейчас ребят попросим скорую… (Уводит обмякшую на нем Настеньку в театр.)
5.
В коридоре театра стоят Аннушка и ее муж Гена – чем-то незримо похожий на Аню сутулый, высокий лысоватый мужчина.
ГЕНА. Ну что?
АННУШКА. Ну что…. Генка, короче дело швах.
ГЕНА. Ну что, говори?
АННУШКА. Ну что, операцию нельзя…
ГЕНА. И что это значит?
АННУШКА. Да ничего не значит. Привет маме! Наследственность, что поделаешь.
ГЕНА. Ну что они сказали?
АННУШКА. Ну что сказали? Генушка, я слепну. На единицу опять упало.
ГЕНА. Подожди, они же говорили….
АННУШКА. Говорили. А теперь говорят – нельзя. Мы, говорят, вам сделаем, а вы вконец ослепнете. И гарантий никто не дает.
ГЕНА. А если все-таки решиться?
АННУШКА. Ну мама же как-то с этим жила….
ГЕНА. Аннушка, она жила недолго. А мы с тобой будем жить до ста лет.
АННУШКА. Ну, значит, у тебя будет слепая жена.
ГЕНА. Погоди….
АННУШКА. Тебя не устраивает слепая жена?
ГЕНА. Меня устраивает любая жена, если эта жена – ты. Но давай еще подумаем. Может быть, в Москву или куда-то за границу….
АННУШКА. Ну…. Будет отпуск, тогда и решим.
ГЕНА. Анюта… Ты только не вешай нос.
АННУШКА. Да я не вешаю. Ну вот как так, а? Наська – полностью в нашего сбежавшего папашу: здоровая, красивая, харизматичная. А я, Генка, вот это же надо было настолько собрать все мамины черты и болячки? Но я знаешь, Генка, как думаю? Главное, что не глохну. Все остальное хорошо.
ГЕНА. Аннушка, ну, значит, будем что-то придумывать, искать средства. Я поговорю с теми ребятами, может быть, они переведут грант пораньше. Вообще, моей работой они заинтересовались, запросили подробное исследование…
АННУШКА. Бактерии, они такие….
ГЕНА. Да, вот как-то приглянулось им влияние современных антибиотиков на клеточную стенку грамм-положительных бактерий…
АННУШКА. Это потому что Генка гений?
ГЕНА. Это потому что бактерии… (Целует ее в лоб.) Видела, на улице все листья распустились?
АННУШКА. Не-а. Я же теперь слепая. (Улыбается.)
ГЕНА. Ну ничего, ты вернешься сегодня, мы пойдем гулять в парк и я тебе все покажу.
АННУШКА. А я не увижу.
ГЕНА. А я расскажу.
АННУШКА. Генка… Ты только Настеньке не говори.
ГЕНА. Почему?
АННУШКА. Ну, не знаю… У нее и так какой-то швах в жизни, зачем ей эти переживания? Станет все известно, тогда и расскажем.
ГЕНА. Молчу, как рыба.
АННУШКА. Вот и ладно. Чего у тебя, сколько еще?
ГЕНА (смотрит на часы). Через десять минут надо бы уже сидеть в лаборатории.
АННУШКА. Ты успеешь?
Гена пожимает плечами.
Бутерброды мои съел?
ГЕНА. Съел.
АННУШКА. Молодец. Хороший прожорливый ученый.
Гена и Аннушка обнимаются.
ГЕНА. Глазки мои слепенькие, приходите быстрее….
АННУШКА. Постараемся!
Гена уходит. По коридору идет Настенька, заходит в туалет. Аннушка, заметив сестру, идет следом. В туалете Настенька умывается под краном.
Настенька? Настя? Что случилось? Насть… Ты бы домой хоть переодеться заехала, это уже просто неприлично… Или давай я тебе чистое привезу? И зубную щетку. Хочешь?
НАСТЕНЬКА (поднимает голову). Что? Что? Что!!? Отстань от меня, слышишь? Отстаньте от меня все! (Садится на кафельный пол и обхватывает голову руками.
АННУШКА (присаживается на корточки рядом с Настенькой, дотрагивается до волос сестры). Ты из-за Кости, да? Из-за него? Что там у вас опять случилось? Наська, я же говорила тебе…
НАСТЕНЬКА. Если бы мама была жива, такого бы не было. Она бы меня поняла, она бы…
АННУШКА. Ну нет у нас с тобой больше мамы, Настенька. Я теперь твоя мама. Я тебя понимаю. Я тебя жалею. Что с тобой? Может, домой тебя отпросим? Поехали? Я тебе что-нибудь вкусное приготовлю. Помоешься, отдохнешь…
НАСТЕНЬКА. Не хочу, не хочу, не хочу….
АННУШКА. Как репетиция?
НАСТЕНЬКА. Откуда я знаю? Орет. Просит включить мозги. Меня вообще как будто нет. Я – никто. Никто. Я – хор. Я – одна из! Про меня только во множественном числе!
АННУШКА. Ну а чего ты хотела? Что все в один миг измениться?
НАСТЕНЬКА. Я тупо хочу его внимания! Что я, не заслужила хоть какого-нибудь внимания? Что, я прокаженная, мне улыбнуться теперь нельзя?
АННУШКА. Можно. Поехали домой?
НАСТЕНЬКА. Домой. Что там, дома-то?
АННУШКА. Я, Генка, спаленку тебе новую купим.
НАСТЕНЬКА. Аннушка… Почему меня нет?
АННУШКА. Почему тебя нет?
НАСТЕНЬКА. Вот и я спрашиваю – почему? Почему я – хор? Почему он уехал, а меня не позвал? Почему он Ленке врет, а он все равно ее муж? А мне он не врет, но я ему никто?
АННУШКА. Ой, это так сложно….
НАСТЕНЬКА. Это не сложно. Это просто у тебя все слишком просто.
АННУШКА. Ну что, домой?
НАСТЕНЬКА. Да нет, пойду я, посмотрю, что дальше будет… (Встает, уходит.)
Читать "Хор Харона" часть 2
|