"САЛАМАНДРЫ" - см. часть 4
"САЛАМАНДРЫ" - часть 5
5.
Гостиная. Вся семья в сборе. Майк носится по комнате, играет пластамссовым танком. Катя демонстративно сидит в телефоне.
Зинаида. (Майку) Нравится машинка? Это русский танк! Ты-дыщ-ты-дыщ по врагам!
Майк. Ты-дыщ-ты-дыщ!
Зинаида. Вот, будешь в своей Америке тети Зинин подарок вспоминать.
Майк. Танк!
Зинаида. Танк, ага… А песенку помнишь, я тебя научила? Спой по-русски!
Майк мотает головой.
Зинаида. Ну, песенку! Ты же пел!
Ирина. Майк, come here! Sit down and shut up![1]
Майк послушно садится на диван. Ирина поднимает чемодан.
Ирина. (Насте) Ты уверенна, что не будет перевеса? Вот какого черта ты взяла с собой столько шмоток? Ты все равно ходишь в одном и том же…
Настя. Mom, stop it!
Роман. Вы точно не опоздаете на поезд? Может быть, позвонить в такси – попросить приехать пораньше?
Ирина. И будем на перроне топтаться…
Зинаида перетаскивает картины и посуду в гостиную, заворачивает их в одеяла и скатерти, укладывает в коробки.
Ирина. Зина, не мельтешите перед глазами, у меня от вас уже голова болит!
Зинаида. Что мне теперь – невидимой стать? Вечером приедут грузчики, мне тоже нужно собираться…
Ирина. Повезете награбленное добро в Новочеркасск?
Зинаида. Оно не награбленное, оно мое. Мне Илья Петрович завещал.
Ирина. Я в курсе, Зина. И что дальше? Куда вы все это денете? Нет, это не мое дело, конечно, но просто интересно? Заставите им теткину квартиру, продадите?
Зинаида. Сдам в музей. Как личные вещи известного писателя.
Ирина. Так сдайте здесь.
Зинаида. Здесь не хочу. Город от него отказался.
Ирина. Вы – дура, Зина.
Настя. Mom, stop it!
Майк. Зина, оладушки, ам-ам!
Зинаида. Ам-ам, миленький, ам-ам…
Олег. А как вы это все повезете? Просто интересно…
Зинаида. Повезу. Я уже и денег заплатила. Мне для памяти Ильи Петровича не жалко.
Ирина. Какая героическая преданность! Вы обязательно попадете в анналы истории, Зина!
Зинаида. Сама ты попадешь в аналы! В такие еще аналы попадешь!
Ирина. Я попросила бы!
Роман. Ира, правда, хватит…
Олег. Ну вот и ничего себе! Не успели встретиться – уже пора прощаться!
Ирина. Так бывает.
Олег. Знаете, я тут надумал такую штуку… Хорошо, что нам нечего делить. Ведь правда хорошо, скажите? Я сюда ехал – думал, глотку вам перегрызу. А вот не перегрыз, и как-то даже ничего себе…
Роман. Это правильно, не надо глотки, зачем?
Олег. Я вам теперь фотографию своего сына вышлю. В фэйсбуке. Хотите? Он Наське с Майком кем это – дядькой, что ли, выходит? Вот ничего себе! (Смеется)
У Романа звонит телефон. Роман отвечает на звонок, слушает голос диспетчера в трубке.
Роман. Такси подъехало. Синяя мазда.
Ирина. Так, Настя, давай еще раз все проверим. Документы? Взяли. Деньги? Взяли. Планшеты, телефоны, зарядки? Я свои взяла. Ты взяла?
Настя. Apparently![2]
Ирина. Не «apparently», а проверь.
Настя. I took it, I did![3]
Ирина. Ок. Все остальное, если и забудем – не страшно. Кстати, почему ты перестала говорить по-русски? Мы еще не уехали.
Настя. I don’t want to! I don’t want to speak Russian! Russian is a language in which everyone suffers. Natasha spoke Russian and died. You speak Russian and you can’t agree on anything. I’ll speak English, understand? Because when I speak English, I'm fine. When I speak English with friends at school – we’re fine. I speak English with Chris, and we’re doing well. But when I speak Russian to you, it all ends in tears. And I don’t want to suffer, I want everything to be ok. So I won’t speak Russian any more! Got it?[4]
Пауза.
Ирина. Ну что, будем прощаться?
Олег. Ну, прощайте, Ирина Алексеевна. Рад был повидаться. Живите счастливо, как говорится.
Ирина. И буду. Почему нет? Я по американским меркам еще даже не старая.
Олег. Вы по всем меркам ничего себе…
Ирина. Счастливо оставаться, Зина! Хорошо вам доехать до Новочеркасска. Память о моем муже берегите, как зеницу ока.
Зинаида подходит к Ирине.
Зинаида. Ладно вам, Ирина, умничать. Я все понимаю. Растите деток, не болейте. Пусть у вас там все… Нам теперь делить нечего, я так вам скажу. Все в прошлом.
Ирина. Это правда. Теперь уже совсем все…
Ирина обнимает Зинаиду.
Ирина. Если будете вещи продавать – смотрите, не продешевите! Илья за них большие деньги платил когда-то…
Зинаида. Да я в музей…
Ирина. Ну, в музей – так в музей!
Ирина подходит к Роману. Молчание.
Роман. Что сказать…
Ирина. Ничего не надо.
Роман. Кукушонок…
Ирина. Я знаю, я все знаю…
Роман. Тогда – удачи.
Ирина. И тебе. Обнимемся?
Роман неловко обнимает Ирину.
Ирина. Молись там за меня, ладно?
Роман. Ты ведь никогда больше не вернешься в Россию?
Ирина. Никогда не говори никогда.
Роман. Просто если вернешься…
Ирина. То что?
Роман. Я почувствую.
Ирина. Что за сантименты?
Роман . Может быть, старость…
Ирина улыбается Роману – широко, открыто.
Ирина. Не надо старость… Надо жить.
Роман. Я знаю. Я и живу. (Насте и Майку) Настя, Майк, чего встали, идите прощаться!
Дети подбегают к Роману, тот обнимает их.
Роман. Так, Настена, даю тебе старческое дяди Ромино наставление – Майка беречь, воспитывать и баловать! Баловать по три раза на день, воспитывать можно чаще!
Ирина поворачивается к Кате.
Ирина. Катя… Доченька, мы поехали…
Катя. Ага.
Ирина. Может быть, оторвешься от телефона?
Катя откладывает телефон, встает с кресла, подходит к матери.
Катя. Давай, мам, была рада тебя повидать…
Ирина. Береги себя, доченька.
Катя. Хорошо.
Ирина. Пей таблетки, раз они тебе помогают.
Катя. Я пью.
Ирина. (Идет к дверям) Ну все, мы поехали! Дети, come on!
Катя. Мам… Мамочка, ты правда уезжаешь?
Ирина. Катя…
Катя. Мама… Мама… Мамочка, не оставляй меня. Мамочка, пожалуйста… Мамочка, я здесь не могу одна без тебя. Пожалуйста, не уезжай! Мама! Куда ты без меня?! Как я здесь одна? Мамочка, не оставляй меня! Мама, пожалуйста! Не уезжай! Забери меня с собой!
Ирина. Катя, я не могу… У тебя нет визы…
Катя подбегает к Ирине, обнимает ее, целует, цепляется за мать.
Катя. Я сделаю, я все сделаю. Мама, не уходи, я прошу! Как я без тебя?! Я же одна не могу, меня же снова в психушку… Я под кроватью у тебя буду жить, я работать буду, я в официантки пойду, в грузчики пойду, я все, что надо, сделаю! Мама, нет, не уходи, не оставляй меня! Я не могу одна! Ты мне нужна, мамочка! Мамочка, пожалуйста…
Олег. (Оттаскивает Катю) Ну все, все, Саламандра, кончай…
Катя. Мамочка! Я люблю тебя! (Вырывается) Я тебя никуда не пущу! Я тебя не отпускаю! Нет!
Катя повисает на Ирине, валит ее на пол, целует.
Ирина. Уберите ее! У нее истерика! Рома, помоги мне!
Роман с Олегом оттаскивают Катю, усаживают ее на диван, держат вдвоем.
Ирина. Где ее лекарства?
Зинаида. Я в комнате видела. Принесу.
Зинаида уходит.
Катя. Мамочка, не бросай меня… Помнишь, ты мне в детстве после лагеря сказала, что никогда меня больше не оставишь одну? Помнишь? Не бросай! Я не могу одна! Я прихожу в квартиру, а там все чужое! У меня никого нет в этом мире, кроме тебя!
Ирина. Катя, девочка моя… Ты уже взрослая. Мне тебя жалко. Я тебя даже люблю. Но ты должна сама. Ты сама выбрала свою жизнь, сама все решила… Я давно не сержусь на тебя. Но я не могу быть рядом. У тебя свой путь, у меня – свой. У меня есть другие дети, им я должна больше, чем тебе. Все, такси сейчас уедет без нас! Настя, чего встала, бери Майка! Давайте, приводите ее в порядок, мы поехали!
Настя. Goodbye everyone![5]
Майк. Зина! Где Зина?
Настя. No Zina, come on![6]
Майк начинает реветь.
Ирина. Так! Это что еще за капризы? Calm down![7]
Ирина, Настя и Майк уходят. Слышно, как хлопают дверцы машины. Машина уезжает. Катя вдруг замирает, перестает вырываться.
Олег. Все? Можно тебя отпускать?
Катя кивает. Роман и Олег отходят от Кати. Катя ложится на диван, укрывается пледом с головой. Появляется Зинаида.
Зинаида. Уехала? И сорок дней отмечать не стала…
Подходит к Кате.
Зинаида. Кать? Катюша, я твои лекарства принесла, все, которые на тумбочке были… Не знаю, какие правильные… Выпьешь?
Катя не отвечает.
Роман. Не трогай ее…
Зинаида. Что ж за мать такая, своего ребенка так мучать…
Роман. Не надо.
Зинаида. Я просто мнение высказываю.
Олег. Саламандра, все хорошо? Просто скажи «да» и можешь лежать дальше.
Роман. Пусть лежит… Ей надо поспать.
Олег. Наверное, нужно ее покараулить? А то вдруг она чего?
Роман. А вот это правильная мысль. Ты когда уезжаешь?
Олег. Вечером у меня поезд.
Роман. Ну до вечера вы с Зиной тут, а ночью я подменю…
Олег. Лады…
Роман. Вот это вышла история…
Олег. Мужика ей надо нормального. А не вот это вот все… Она ведь мне все рассказала.
Роман. Она всем это рассказывает. А на деле – как оно было? Кто знает? Илья об этом никогда не говорил. И нам не стоит.
Зинаида. Господи, как я это все повезу? Куда повезу? Музей-то мне ничего не ответил в Новочеркасске, это с директором они должны! Были бы у него казацкие корни – они бы с руками!.. И как все это погружать? Вы поможете мне, Рома? Поможете? И, главное, все на меня ополчились! Когда Илья Петрович был жив, я под его защитою ходила, а теперь никому до меня нет дела, как будто и не человек я вовсе!
Роман. Я помогу вам, Зина. Конечно, помогу, не переживайте.
Зинаида. И, главное, я же во всем и виновата осталась… И куда я поеду? И как я это все повезу? Бросать же нельзя, бросишь – бомжи растащат, в пустом-то доме… А это ведь все народное достояние искусства, поделки старины, с ними нельзя грубо, их надо сохранять… А сорок дней я ему сама справлю, без них без всех… Я его любила, я и буду одна, а они, что они, понимают разве?
Зина продолжает тихонечко причитать себе под нос.
На улице начинается дождь. Дом наполняется шорохами и цоканьем.
Зина. Тазы!
Роман. Не надо. Пусть.
Вдруг Катя резко садится на диване, откидывает плед.
Катя. Я поехала в Москву.
6.
Самолет. Ирина, Настя и Майк сидят пристегнутые на своих местах.
Ирина. (Насте) Ты его раскраску в багаж положила?
Настя. No. I took it.[8]
Ирина. Спасибо.
Настя. Enjoy![9]
Голос стюардессы. Уважаемые пассажиры! Мы готовимся к взлету и просим вас: разместить ручную кладь на багажной полке или под сиденьем кресла
перед вами; застегнуть ремень безопасности; привести спинку кресла в вертикальное положение; убрать откидной столик; открыть шторку иллюминатора; выключить мобильные телефоны и все виды электронных устройств. Обращаем ваше внимание, что в течение всего полета запрещено употребление алкогольных напитков, кроме предложенных на борту, а также курение, в том числе электронных сигарет. Туалетные комнаты оборудованы детекторами дыма.
Стюардесса дублирует свою речь на английском. Самолет начинает утробно шуметь, трогается с места, разгоняется и взлетает.
Настя. Майк! Look! We’re flying![10]
Майк вдруг начинает петь, коверкая и путая слова.
Майк.
Ты, дороженька, ты Господняя,
Да никто же по тебе не прохаживает.
Да никто же по тебе не прохаживает,
Не прохаживает, не проезживает.
Только шли они, прошли да три ангела,
Да три ангела, три архангела.
Да три ангела, три архангела,
Да вели они, вели душу грешную.
Да вели они, вели, все выспрашивали:
«Что ж ты, душенька-душа, к нам у раю не зашла?
Что ж ты, душенька-душа, мимо раю прошла?
Мимо раю душа шла, к нам у раю не зашла?
Как у нашем-то раю жить да весело.
Жить да весело, только ж некому.
Ирина плачет.
Конец.
|