Ярослава Пулинович

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа

Главная » 2013 » Сентябрь » 8 » "Анна и Алексей"
16:01
"Анна и Алексей"

 

Ярослава Пулинович

Анна и Алексей.

Они долго брели по дороге, то поднимаясь на холмы, то спускаясь (спускаться, впрочем, было легче, и в такие моменты беседа между ними оживала).

- Ты не представляешь, как я люблю все это – и море, и вот эту дорогу, - говорила она, - Вот приеду домой, и буду жить воспоминаниями. Знаешь, как это грустно? Буду сидеть одна и вспоминать… Знаешь, кого? Не скажу. Почему ты молчишь? Я не скажу, кого. Все равно не скажу. Ужасно грустно, правда?

Он кивал. Да, грустно, ужасно грустно – от жары разболелась голова, и так противно – у самого краешка глаза, чуть выше к переносице. Теперь не пройдет до самой ночи. И он уже проклинал себя, все эти дивные вечера, и  чарующие очи, и ангельские голоса, и черт знает, что он там еще вчера нашептал ей. Она ему не нравилась, но вчера, поддавшись очарованию музыки, которую играл прибрежный оркестрик, и желанию выглядеть этаким сердцеедом в глазах друга и даже просто незнакомых  людей, он согласился пойти с ней сюда сегодня. Теперь же ему хотелось вернуться, и никакие красоты, что обещали открыться в конце пути, уже не предвещали ничего хорошего.

До поселка дошли к полудню. Озеро – огромное, ленивое,  густой синью, как ладонью накрывало все почти до самого горизонта. Дальше были горы.

- Красота! Правда – красота? Я люблю все красивое. Нет, не украшения и платья, а просто, знаешь – красоту в чистом виде, - ее саму уже разморило, но она не хотела признаваться в том, что такая мелочь могла омрачить ее восторг, который она так долго предвкушала и вынашивала в себе.

Его звали Алексеем, ее Анной. Ему было двадцать один, ей через неделю исполнялось восемнадцать. Пришли они из соседнего поселка, куда она приехала на отдых с мамой, очень милой, но докучливой женщиной, а он с другом. Пришли, чтобы, собственно, искупаться в озере, поговорить наедине без пристального материнского внимания и вообще… Причем под словом  «вообще», как уже догадался Алексей, оба понимали разное. Вернее, Алексей изо всех сил хотел понимать другое. Потому что теперь, как он решил, былые чувственные  мечты были ему уже недоступны. Будучи юношей застенчивым и нежным, а главное, романтически настроенным, он решил непременно думать и вести себя, как человек крайне развращенный и многое повидавший в жизни, и, в конце концов, отомстить всему женскому роду за свои душевные раны. А сегодня вдобавок ко всему у него было отвратительно настроение. Потому как он отчетливо понимал теперь, что поддавшись уговорам Анны и придя с ней сюда, то есть, совершив опять же поступок юношеский, возвышенный, он непременно должен сегодня Анну обмануть и совратить, чтобы утвердить в себе свой новый статус черного человека.   

Посидели на берегу озера. Анна ждала, когда Алексей предложит им обоим искупаться. Раздеваться без его предложения  ей было как-то неловко. Алексей же молчал под ее вопросительными взглядами. Наконец, Анна, не дождавшись приглашения, принялась снимать с себя платье. Под платьем оказался синий купальник. Алексей отвернулся, но боковым зрением успел разглядеть две острые тонкие лопатки, выступающие на Анниной спине. Эти лопатки почему-то привели его к мысли, что, в сущности, здесь очень красиво. Алексей снял брюки и рубашку, и застенчиво скрестил свои слишком худые, на его взгляд, ноги. Ноги снова вернули его в прежнее мрачное состояние духа.

Пошли купаться. Она, сходя к озеру, вдруг замерла в такой позе, которая означала: «Я так боюсь упасть». Он это понял, и протянул ей руку, но с отстраненным лицом. Она взяла его руку двумя пальцами, спокойно сошла вниз и больше уже не гримасничала.

- Вообще она хорошая, - вдруг подумал он, - Даже слишком хорошая. Просто ей, наверное, здесь скучно.

Искупались. Она плавала быстро, по-мужски, резко загребая крепкими руками воду. Он, наоборот, подолгу лежал на водной глади, смотрел на небо, на изредка пролетавших над ним птиц. Вдруг подумал, что неплохо было бы вот также пролететь над водой, почувствовать, как ветер выдувает из него все эти ужасные мысли, похожие на мусор,  годами сваленные в одну кучу в его голове, но тут же отверг это виденье, как излишне романтическое. Потом он стал смотреть на Анну. Она ему понравилась теперь. Алексей чувствовал, как красота ее рослого и молодого тела побеждает его меланхолический настрой. Он подумал, что Анна, безусловна, красива, и что голова у него уже не болит. Хотел отогнать эту мысль, но она прилипла к нему, как муха, и не давала покоя, заставляя бросать на Анну все более долгие взгляды.

 Когда выходил из воды, он поманил ее, уже сидящую на берегу, к себе. Она послушно и осторожно зашла в воду. Он хотел  сделать что-нибудь этакое, из ряда вон выходящее  – поцеловать ее или обрызгать водой, но вдруг передумал, дотронулся пальцем до ее брови, и пошел на берег, не оборачиваясь. Она вышла, села рядом.

Он достал из дорожной сумки бутылку шампанского, персики, сыр, хлеб и скатерть. Анна принялась раскладывать все это богатство на траве. Шампанское, впрочем, пока поставили в воду, закопав в песок. Алексей закурил. Анна ушла за кусты и там переоделась в платье. Алексею  стало досадно, что Анна, кажется, его стесняется, и что теперь ее лопатки исчезнут под ситцевым рябчиком платья.  Он постарался убедить себя, что все это вздор, - и озеро, и птицы, и такая милая, но, в сущности, совершенно чужая Анна.  Представил, чем займется по приезду в Москву. И в голове его зарождались образы уже каких-то новых событий, и новые Анны гуляли с ним под руку по запорошенным первым снегом тропам. Но и это вдруг стало скучно.

Совсем еще недавно он шел по весенним аллеям с той, с которой, как понимал теперь Алексей, и начался его мрачный путь, наполненный страданиями и горькими обидами. Он и сам был обижен на весь мир – на нее, которая так легко вдруг взяла да и  разлюбила его, а взамен полюбила тощего безусого студентика, на целых два года моложе Алексея. На судьбу, которая так нахально отдала первенство кому-то, кто его, явно не заслуживал. На почтальона, который принес такое несправедливое письмо, да еще и в такой солнечный, невинный день. Теперь Алексей, спустя почти три месяца, твердо решил, что сделает все на свете, чтобы на всю оставшуюся жизнь стать циником и что любовные его страдания не должны больше повториться никогда.  Он даже представлял иногда себя в мрачном черном образе, с выбившимся темным локоном на лбу. Представлял кабинет в старинном стиле, обязательно со шпагой на стене и каким-нибудь потускневшим от времени портретом. Вот входит она, непременно в бальном платье, и говорит, что любила его всю жизнь, а несчастный студентик был лишь злой ошибкой. «Любишь ли ты меня?», - умоляюще спрашивает она его. Рот ее полон слез,  лицо искривлено в страдальческой гримаске.

«Я никогда никого не любил, - скорбно отвечает он ей, - И это мой злой рок».

Эту фразу Алексей репетировал все последнее время перед огромным зеркалом в прихожей. (Совсем недавно он переехал из узенькой материнской комнаты в просторную инженерскую квартиру отца. Отец к тому времени сильно заболел, и потому  благосклонно его принял.) И теперь, как  понимал Алексей, он сам же износил свою фразу, истрепал, как бульварный роман в дешевой обложке. Эта фраза больше не грела его и не вызывала более в нем ту жалость к самому себе, которая отчасти служила для него заменой влюбленности.

- Ты знаешь, я ужасно хочу выйти замуж за врача, - выйдя из-за кустов, вдруг сказал Анна, - Они ужасно умные и у них такие грустные лица….

- Не знаю. Я мало с ними знаком, - пожал плечами Алексей.

- Я тоже. Только одного. И он похож на тебя, - Анна замолчала. Алексей ей не ответил. Анна принялась накручивать прядь своих светло-русых волос  на палец. Наверное, она сама уже была не рада, что сказала это.

- Давай есть, - предложил Алексей.

Принялись за еду. Анна молчала. Ей казалось, что она совершила какую-то непоправимую ошибку, и теперь все пропало. Даже озеро показалось ей сейчас каким-то мрачным, неприветливым. И зачем она влюбилась в этого несчастного повесу, который и говорит-то в основном нескладно, а чаще даже и вовсе молчит. Все испорчено, причем испорчено навсегда, а дома ее ждет взбучка от матери и нудные многочасовые разговоры о распущенности нравов современных юношей.

- Знаешь, - сказал Алексей Анне, - У тебя очень красивые плечи.

Ему вдруг стало стыдно за свое молчание, и свои мысли, связанные с Анной.

- Правда? – растерялась она.

- Да. И голос. Мне очень нравится твой голос. Он не жеманный, и не грубый. Он твой. Аннин голос.

В ответ Анна счастливо засмеялась.

- Пообещай, что он останется таким навсегда? – к Алексею возвращался его романтический настрой.

Анна задумалась:

- Ну…. Ничего не бывает навсегда.

 - А если очень этого захотеть?

- Не знаю, - растерялась Анна, - ведь я когда-нибудь, наверное, умру. И мой голос умрет вместе со мной.

- А я не хочу умирать, - сказал Алексей, - и не умру. Пока сам этого не захочу.

- Разве это возможно? – удивилась Анна.

- Конечно. Мы ведь сами распорядители своей жизни, - в этот момент Алексей окончательно забыл, что он циник, и как-то, сам того не замечая, рассказал Анне о своих любимых аэропланах, о знаменитом путешественнике Георгии Брусилове, и о том, что он умеет плавать дальше всех отдыхающих. Затем он пустился в описание событий из своей собственной жизни. Поведал Анне, какой он несчастный человек, и о том, скольких женщин он развратил. Анна слушала, затаив дыхание, и понимала, что пропала окончательно. И угораздило же ее влюбиться именно в этого человека, который (она уже это предчувствовала) непременно ее погубит. Наконец, Алексей выдохся и мрачно произнес:

- Вот так, Анна. И в этом кошмаре вся моя жизнь.

Анна сочувственно (по крайней мере, ей так казалось) взяла Алексея за руку.

- Не переживай. Мне кажется, ты еще не потерян. То есть я хочу сказать, что ты можешь еще исправиться. Я могу тебе в этом помочь, хочешь?

Алексей в силу своей молодости еще не знал, что если женщина говорит, что поможет мужчине исправиться, выхода у мужчины остается только два – бежать или вешаться. И поэтому сейчас ему очень захотелось, чтобы Анна помогла ему избавиться от несуществующих пороков. Он и сам вдруг поверил, что вся его жизнь до этого состояла из одних только грехов. Ему захотелось рассказать Анне про какую-нибудь ужасную роковую женщину, которую он только что придумал, и с которой у него была непременно трагическая связь. В голове Алексея мелькали образы грязных кабаков, людей с револьверами, перестрелок, прекрасных полуобнаженных танцовщиц. И, конечно, Анна, которая спасала его, брала за руку и вела к возвышенной чистой жизни. Впрочем, та чистая жизнь тоже не исключала перестрелок и опасностей.

- Ты поведешь меня к прекрасной жизни, - сжимая Аннину руку в своей ладони, сказал Алексей.

Анна посмотрела на него своими внимательными серыми глазами, и затем прикоснулась губами к его губам. Алексей отшатнулся от Анны. Он стыдливо покраснел, и сидел теперь напряженный и ужасно нелепый. Анна улыбнулась.

- Ты меня любишь? – спросила она. Алексей удивился, как просто задала Анна этот вопрос. В голове его образовался вихрь из мыслей. Многоголосьем где-то внутри зазвучала фраза: «Я никогда никого не любил. И это мой злой рок». Потом Алексей вспомнил про ту, причинившую ему столько страданий. «Наверное, стоит ответить так, - подумал он, - Мое сердце до недавнего времени принадлежало другой, но сейчас, Анна….».  Но в эту секунду Алексей понял, что ту, оставившую его, он никогда и не любил, и все это было какой-то ужасной глупостью – и стихи,  отправленные ей на двенадцати листах, и сцена расставания возле ее дома, и его искусанная от переживаний до прорех подушка. Также Алексей вспомнил, что он теперь ужасный циник, и не должен отвечать Анне на ее вопрос в романтическом ключе.

- Да, - ответил Алексей, - я, кажется, тебя очень люблю, Анна.

- А тех женщин, тех, ужасных, которые были с тобой? – Анна, кажется, уже убедилась в своей власти над Алексеем, и теперь голос ее звучал спокойно и рассудительно.

- Женщин? А, женщин…. Нет, кроме тебя я никого не любил.

- Ты абсолютно в этом уверен?

- Да. Я уверен, что люблю тебя.

- Поцелуй меня.

У Алексея подкосились коленки, и сердце забилась на сотню-две ударов быстрее. «Нужно сказать ей, что мне плохо, нужно сказать…., - пронеслось у него в голове. Но в эту секунду Анна сама его поцеловала. Ей было приятно, что такой сильный и опытный мужчина, как Алексей, оказался для нее, Анны, таким нежным и послушным. Алексей от пережитого ужаса как-то сразу обмяк у Анны на плече, и понял, что теперь-то уж точно он влюблен, и влюблен навеки. Анна провела рукой по его шее. Алексей же не мог даже пошевелиться – какое-то новое, сильное тягучее чувство зарождалось в нем, и выливалось наружу невероятным томлением, которое пугало Алексея и притягивало одновременно. Он проклинал себя за то, что надел такие узкие брюки, и стыдился того, что Анна (а Алексей был в этом почти уверен) поняла его и его мысли. То, о чем он еще с утра старался думать с такой легкостью, вдруг оказалось таким странным и неподъемным грузом. Оказалось, что все романы хором врали ему, а на самом деле между ним и Анной стоит непреодолимая стена из его мучительного желания, стыда и его влюбленности в нее. Алексей вдруг ужасно захотел, чтобы Анна поцеловала его еще раз, но тут же застеснялся этого. В конце концов, он набрался смелости и обнял ее за талию. Анна придвинулась к нему. Алексей подумал,  что никуда не хочет отпускать от себя Анну, и готов просидеть с ней вот так всю свою жизнь, но то желание, та дрожь, впервые пережитые им (и  так остро!) заставляли его помышлять о бегстве, и в то же время не давали сдвинуться с места. Анна проживала в эти минуты чувства очень схожие, но, конечно, не сказала об этом Алексею.

- Давай откроем шампанское, - наконец, произнес он, не найдя больше никакого разрешения   терзавших его противоречий.   

- Давай, - Анна приняла это предложение с радостью, она, казалось, тоже искала какую-нибудь соломинку, ухватившись за которую, смогла бы скрыть свое состояние. Она тоже его испугалась, хотя и меньше, чем он. 

  Алексей открыл шампанское. Пробка вышла легко, с едва слышным хлопком. Алексей вдруг сообразил, что не взял с собой стаканы, и тут же разозлился на себя за это. Пили прямо из горлышка. Он первым глотнул из бутылки. Пузыристые искры ударили ему в нос,  и защекотали гортань. Алексей протянул бутылку Анне. Она сделала несколько глотков, фыркнула, затем ойкнула, и напоследок даже икнула. И тут же смутилась. Было видно, что Анна пьет шампанское впервые. Это показалось Алексею  очень милым. Но в этот же момент та нереальная Анна, которая поцеловала его так просто, превратилась вдруг в обычную, легкую милую Анну, которой он еще полчаса назад рассказывал про аэропланы. Алексей облегченно вздохнул от того, что его наваждение, кажется, прошло, но и расстроился ровно из-за того же. Потому как понял, что теперь, всю оставшуюся жизнь он будет искать его и мучиться им. Анна застенчиво улыбнулась Алексею. Он по-братски взял ее за руку. Говорили о необязательном.

Солнце стало опускаться за горы.

- Пора домой, - сказал Алексей.

- Да, - покорно ответила Анна, - моя мама сегодня мне устроит. Но мне абсолютно все равно. И она это знает.

- Давай никогда не расставаться, - предложил Алексей.

- Ну…, - протянула Анна, - для этого мы должны пожениться. Ты же это, надеюсь, понимаешь?

- Мы поженимся, - пообещал Алексей.

Анна счастливо прижалась к нему. Потом засобирались обратно.

Шампанское поблескивало на самом донышке бутылки. Алексей одним глотком допил его.

- Давай ее закопаем? – предложил Алексей, указывая на бутылку, - А через много лет найдем?

- Давай, - согласилась Анна, - Только отдай мне этикетку. Я люблю такие.

И они закопали бутылку из-под шампанского под высоким изогнутым деревом.

- Пусть она будет символом нашей вечной любви, - задумчиво сказала Анна. Алексей не возражал.

Через неделю Анна с мамой уехали в скучный город Омск, испещренный старыми деревянными домиками и изогнутыми улочками.  Алексей вернулся в Москву, и перешел на последний курс Лесотехнического института. У Алексея остался локон Анниных волос, у Анны – два стихотворения, которые Алексей посвятил ей и этикетка от шампанского «Абрао-Дюрсо». Она наклеила ее в альбом рядом со своей южной фотографией. За год Анна написала Алексею четырнадцать писем, Алексей Анне двадцать шесть. Они мечтали встретиться в следующем году на юге. Но в следующем году началась война, и Алексея  мобилизовали. На фронте Алексей почти сразу же влюбился в девушку Таню. Таня была невысокая тощая и коротко стриженная брюнетка двадцати восьми лет. Говорила она басом, и много курила. Алексея Таня, кажется, любила, но при этом, как потом выяснилось, любила и еще одного солдата. В общем, Алексей воевал, ужасно ревнуя. И непонятно, как он вообще выжил, потому что для себя он так окончательно и не выяснил, что страшнее – война или его всепоглощающая любовь к Тане. А ему ежедневно приходилось сталкиваться и с тем, и с другим одновременно. Кончилось все тем, что его крепко ранило осколком. Очнулся он в госпитале, где и провел оставшиеся до победы полгода. Перед самой выпиской к нему приехала Таня, уже сильно беременная. Очень скоро она родила девочку. Алексей болел, ревновал, мучился загадками отцовства, но в итоге жизнь победила, и вышел он из госпиталя здоровым жизнерадостным мужчиной. На этом, правда, его  страдания не закончились, потому что оказалось, что в сибирской деревне у Таниной мамы живет еще одна десятилетняя Танина дочь, нагулянная ей по глупости. Таня плакала на груди у Алексея, умоляла и клялась, что третий ребенок будет точно от него. В конце концов, Алексей сжалился и с радостью на Тане женился. Они поселились у  Алексея в Москве, в квартире  его отца, и сибирскую нагулянную дочку тоже перевезли к себе. Через год Таня родила Алексею сразу двойню, так что обижаться ему стало не на что – он победил не только качественно (все-таки женился на Тане он, а не тот солдатик), но и количественно.

Анна всю войну провела в Омске. Она очень грустила о том, что письма от Алексея перестали приходить еще в начале войны. Анна понимала, что его, скорее всего, убили, но втайне надеялась, что он жив, и скоро вернется к ней.  После войны она написала Алексею письмо на его прежний адрес. От Алексея пришел очень скупой и короткий ответ : «Я жив. Женат. Люблю жену. Не пиши мне больше». Конечно же, ответ Алексею продиктовала Таня, которую наличие в его прошлой жизни какой-то Анны заставило не одну ночь провести в страшных муках ревности.

Анна же в свою очередь тому факту, что Алексей жив, но женат, почему-то совсем не обрадовалась. Она уверяла себя, что то, что он жив – уже само по себе замечательно, но внутренний голос твердил ей: «Лучше бы он умер». Анна погрустила, впрочем, недолго, и совсем скоро вышла замуж за уже немолодого, но очень доброго и умного врача из седьмой областной поликлиники. У них родился сын. Они назвали его Иваном.

В общем, и Анна, и Алексей, жизнь свою прожили в русле жизни, и потому, собственно, довольно быстро забыли друг друга, и уж тем более не имели друг к другу никаких претензий.

Не так давно Анна со своей взрослой восемнадцатилетней внучкой приезжала в поселок Абрау – туда, где они когда-то сидели с Алексеем у озера. Тут-то она и вспомнила про закопанную под деревом бутылку из-под шампанского. По крайней мере, она уверяла внучку, что вспомнила про нее только здесь, приехав на это место. Вместе с внучкой они нашли его и выкопали старую бутылку. Анна понюхала ее – бутылка пахла землей, и немного кисловатой сладостью вина. Анна уже не вспомнила ни его вкуса, ни уколов пузырьков шампанского на языке, но зато вспомнила почему-то глаза Алексея и его голос, которым он говорил ей когда-то какие-то очень, очень важные вещи. Она улыбнулась этому, посидела еще немного на берегу озера с пустой бутылкой в руках, а потом закопала ее обратно, как что-то такое, что может остаться навсегда, даже, несмотря на то, что жизнь – очень быстротечное явление и ничего в ней навсегда не бывает.

Внучка все это время сидела рядом с бабушкой. Анна часто рассказывала ей про свою жизнь, и про Алексея тоже. Правда, гордость не позволила ей признаться в том, что Алексей женился на другой, поэтому она просто рассказала внучке Жене, что тот погиб в самом начале войны. Она и сама в это очень скоро поверила. И теперь тешила себя мыслью, что и у нее в жизни была тайна и трагедия. Анне очень хотелось, чтобы Женя поскорее влюбилась в какого-нибудь молодого человека, и стала бы рассказывать бабушке о своих переживаниях. Но Женя все не влюблялась, или же просто не рассказывала об этом бабушке.

Посидели еще немного. Анна захотела домой. Вызвали такси. По дороге Анна думала, что переживания – это, конечно, хорошо, но уже не в ее возрасте, и теперь нужно непременно хорошо поесть и выпить успокаивающего  чая. А Женя думала: «Поскорее бы наступил вечер, и бабушка уснула…» В общем, каждый думал о своем. И в этом не было ничего странного. Анна вспоминала  разговоры с Алексеем и их встречу у озера. Правда в ее воспоминаниях Алексей был выше на две головы и умолял Анну немедленно выйти за него замуж. Потом ход ее мыслей переменился, воспоминания стали прозрачней и, в конце концов, превратились в дымку. Вот только какое-то нелепое обещание, данное ей когда-то, не выходило у нее из головы. Теперь она его вспомнила и удивилась.

- Сделайте погромче музыку, - сказала она водителю, чтобы что-нибудь сказать.

Потом она о чем-то спросила Женю. И говорила так, пока не убедилась окончательно, что в своем голосе она может быть абсолютно уверена – он не изменился и все такой же, как и пятьдесят лет назад. Эта новость Анну обрадовала, и ее потянуло в сон. Женя посмотрела на клюющую носом бабушку, и тоже обрадовалась. Ее нисколько не занимали Аннины воспоминания. Сейчас ее интересовали куда более важные вещи и чувства, которые по своему значению и глубине не были сопоставимы ни с бабушкиным Алексеем, ни с их встречами на озере, ни с его гибелью. У Жени все было гораздо серьезнее и по-настоящему. Она это точно знала.

 

Просмотров: 1586 | Добавил: Alex70050 | Теги: пьеса, Ярослава, театр, Пулинович, Драматург, рассказ Анна и Алексей | Рейтинг: 5.0/2
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:

Поиск

Календарь

«  Сентябрь 2013  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
30

Архив записей

Друзья сайта

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz